следует дать новые распоряжения и указания.
А заодно продолжить планирование — в расчете на победу, на поражение, на недолгое стояние армий друг против друга.
— Стояние нам выгодно, — говорила Немайн ученицам, — а саксам — нет. Мы подтянем еще силы, снабжение наладим, если надо. Зато саксам ни фуража, ни продовольствия взять неоткуда! Кроме собственного обоза.
Дорога становилась все более забитой. Наконец, Немайн, тяжело вздохнув, признала: все планы на кампанию пошли прахом. Нет, она-то успевает. Но пешая армия северных соседей, с большим обозом, не меньше, чем пара подвод на десяток бойцов, к сражению опоздает безнадежно. Значит, Гулидиену — и ей — придется встречать саксов не равными силами, но — в два раза меньшими. Что ж, как говорит Ивор, и не такое случается. Место выбрали хорошее. Резервная позиция — на несколько миль западнее. Но — туда нет римской дороги с севера. Тогда под полновесный удар всей силы саксов попадет уже войско Кейндрих. Гораздо более слабое. У них шансов выстоять — вовсе нет. Вот и приходится — думать, да шипеть под нос, как змея, которой на хвост наступили.
— Ладно, — мысли лились потоком, и следовало отлить их в хоть какую-то форму, — ладно. И ведь на западный берег не отойти! Придется принимать бой, имея за спиной реку и болото, что вдоль берега. Мост, похоже, лучше перед боем сжечь. Чтоб не было искушения к бегству. Все равно снабжение пойдет по реке. Оборона. Большого вала насыпать не успеем, да и отдохнуть нужно. Частокол между валом города-форта и лесом Гулидиен и без меня поставит. Надо же прикрыть лагерь! Что не особо и поможет. Римский форт стар и мал. И вообще, сейчас он скорее напоминает обычный камбрийский городок. Туда не спрятаться и не продержаться. Что-то я упускаю…
— Майни, ты говорила, что земля будет на нашей стороне! Сестра богини в сверкающей броне привлекает не меньше взглядов, чем сама Немайн. А еще — чего не знают ни Анна, ни Немайн — она их охраняет. Ведь если саксы достаточно хитры, они могут подмешать в эту толпу человека с самострелом. Так Харальд сказал, и отправился расчищать дорогу. Вот и приходится в полуха впитывать мудрость, а остальными чувствами — следить, что вокруг происходит. Но теперь — можно и о непонятном спросить. Потому как Харальд снова рядом. Только-только сменился из передних рядов. Которым приходится тяжелее всего. Именно им пробиваться через толпу. И исполнять приказ: темп превыше всего.
— Если бы земля… А там за спиной болото! Строй, значит, в нитку — через дорогу, от леса до города, и никакого движения сзади! Всего счастья, что не обойдут.
— А что такое болото? — вопросила спереди правящая колесницей Анна. Ей приходилось малость полегче, чем всадникам — вперед, в самое месиво, колесницы не лезли, — Земля и вода. Ты же с водой возиться обожаешь! Это ведь твое! С ней должно быть проще.
— Вода лишняя, — отрезала Немайн, — Не нужна там вода!
— Вот и отлично. Уговори ее уйти!
И замерла, ожидая. Все-таки Неметена — богиня только проточных вод. Вдруг гнилая вода — не ее епархия? Сида открыла было рот — возразить. И осеклась. А потом расплылась в улыбке. Совершенно дурацкой, несмотря на длинноватые клыки.
— Спааасибо, Анна Ивановна, — протянула.
Ведьма пожала плечами. К новому титулованию она привыкла — сида объяснила, что подобное употребление имени означает у народа холмов особое уважение. А вот «спасибо» — просто вежливость, благодарности она совершенно не заслужила, напомнив очевидное. Зато вызнала то, что и сама Немайн позабыла. И не рассказала бы. Если же заодно и саксам не поздоровится — совсем славно. Теперь можно спокойно ждать, пока наставница не займется воплощением задуманного. Если ты Анна Ивановна, конечно. А если — Эйра, которой все нужно знать вчера? Тогда ты немедленно лезешь к треугольному уху, шепчешь:
— Придумала?
— Точно. Теперь главное — успеть. Лопаты Эмилий доставит. Как хорошо, что я попросила две тысячи лопат! Как жаль, что не три!
— Ожидается работа? Я понимаю, заклинание будет большое, придется помогать? — интересуется Ивор, возле штабной повозки становится тесновато, — Мы не против.
— Но как к этому отнесутся остальные? Не мои войска?
— Без восторгов, — соглашается Ивор, — Но — будут еще жители самого Кер-Нида. Которые захотят отстоять город. И ради этого — лопатами помашут в охотку. Готов поспорить — они и так укрепляют вал, подновляют частокол, строят баррикады…
— Их мало, — отмахивается рукой Немайн, — сколько там людей останется? Сотни три?
— Полтысячи, не меньше.
— Все равно — мало.
— А остальным воинам хочется жить. И славы. И добычи. И… Интересно им будет.
Последнее означает — проблемы нет. Все сделают. Хотя ворчать и будут, но незло и больше для порядка.
Теперь, когда стало ясно, что делать, сон навалился с новой силой — глаза слипались. Немайн пожалела, что придумала торсионные веревочные рессоры — швыряй и дергай колесницу, как древние бриттские, стало б совсем не до сна.
Но что там, впереди? Сквозь сетку голых ветвей белеют паруса шатров! Вот и яичный, шкуренных бревен, сруб блокгауза. На крыше, на шесте, ловит ветер раззявленной пастью узкий красный дракончик. Общекамбрийский символ. Посты на мосту, пытающиеся регулировать движение толпы. Одна из девочек Нион машет руками и радостно что-то орет — такой гвалт вокруг, что слов и сиде не разобрать. Эмилий руки сложил на груди, мрачен, как туча. Уже знает о пополнении, поэтому озабочен — продажные запасы многих кланов вычерпаны до донышка, пришлось выбирать: или упирать на патриотизм, а заодно платить втридорога. Или организовывать волок. Это деньги, которые пока есть, и люди, которых взять попросту неоткуда. Ничего, вывернулся! Теперь Эйлет верх Дэффид налаживает волоки между Туи и Нитом.
— Она потребовала треть для клана и четверть для себя лично, — сообщил Эмилий, — остальное мое и короля. Если ты выбьешь из Гулидиена привилегию. Зимний путь нужен. Даже в мирное время.
— Лучше корабли нормальные строить, — буркнула Немайн, — которые не тонут зимой. Но — пусть будут и волоки… Постараюсь. Как сестра-то, справляется?
— Лучше, чем я ожидал, — тень забот и усталости на мгновение покинула лицо римлянина, — Местами — лучше, чем я…
Долг сильней сна, злей голода. Немайн вдвойне привычно, как по стройке, пробежалась по лагерю: так поступал некогда Клирик, так и сама по новому городу носилась. Короткие вопросы: как устроены, хороша ли пища, есть ли больные, и напоминания: времени мало, отдыхайте, не отвлекайтесь на мелкие дела, все должны сделать римлянин и Эйлет. Вы же ее знаете! Не подведет. Машинально цапнутый из котла кусок. Проверки сида в мыслях не держала. Но удержаться не было сил. Ложка-другая — и все, людей объедать нельзя, а желудку чуть полегчало, ведь он невелик. Когда ноги принесли в свой шатер, оказалось — сыта. Закрыла глаза — почувствовала, трясут. Перед распахнувшимися глазами — знакомый носик. Чуточку островатый для японки. Темные косы вдоль щек. Тьма глаз, веселых и серьезных сразу. Нион. Луковка.
— Вставай!
— Уже выступаем?
Глаза разлепились, а уши не совсем. Словно ватой набиты. Вот и рожков к выступлению не слышно.
— Нет, но стража минула. Четыре часа. Тебе же больше нельзя… Гейс!
Как хорошо было на дромоне, без умных пророчиц! Но — Луковка права. В войске достаточно ирландцев, чтобы уважать их обычаи. Да и камбрийцы воспримут нарушение ограничения Хранительницей как дурное предзнаменование. Значит, всем дрыхнуть еще пару часов, а Немайн нельзя? А не надо было быть дурой, когда договаривалась с подданными…
Зато есть повод — и время — проверить посты. Спящих нет? И на том спасибо. Теперь найти местечко, укромное, но заметное остальным, и рассчитать давешнюю придумку хотя бы приблизительно. Достаточно ли сил? Хватит ли времени? Люди, лопаты, кубометры. И — часы. Часы, которые кто-то, совсем
