И вот Верка полезла на айсберг, и тут же задула пурга.
«Сидите в красной палатке! – приказал Серпокрылов полярникам. – А я пойду спасу её».
И он быстро-быстро стал карабкаться на айсберг.
Пурга дула с нестерпимой силой, и не было ничего видно на земле, но всё же начальник заметил Верку. Полумёртвая от холода, она лежала в снегу. А над нею стоял белый медведь. Тут начальник хлоп из пистолета – медведь шмякнулся…
Тогда Серпокрылов взвалил Верку на плечи и потащил её вниз.
«Оставь меня, Лёша, – слабым голосом просила Верка. – Дай мне умереть в снегу!»
«Ни за что, – отвечал Серпокрылов. – Я спасу тебя».
«Спасайся сам, ты ещё нужен людям, а я уже не нужна».
«Мы оба нужны», – отвечал начальник и брёл в пурге, шатаясь, брёл и брёл, брёл и брёл и нёс на плечах Верку Меринову.
– Эй, малый, погоди! – услыхал вдруг он.
Дошкольник оглянулся.
– Погоди, погоди, – говорил человек в овчинном полушубке, взбегая на бугор.
– Тебе чего, дядь?
– Хочешь крючочек?
– Какой? – не понял Лёша.
– Рыболовный, номер пять. На окунька, подлещика. Хочешь?
– А то, – ответил дошкольник.
– Вот и хорошо. Всё путём. Насодишь кашки, а подлещик – хлям! – и болтается на крючке. Грамм на двести!
Человек в полушубке скинул с плеча сундучок и, бормоча: «Окуньки, подлещики», щёлкнул замком.
Лёша заглянул в сундучок, и сердце его восхищённо стукнуло. Золотом, серебром сияли-переливались в сундучке рыболовные драгоценности: блёсны-плотвички, перья-поплавки.
«Подлещик» же тем временем вытащил из сундучка коробку из-под монпансье, поддел крышку ногтем. Сотня самых разных крючков – стальных и латунных, гнутых и кованых – оказалась в коробке.
– Выбирай.
– А можно два?
– Бери, уж больно ты малый хороший.
Дошкольник Серпокрылов не считал себя таким уж бесконечно хорошим малым, но всё-таки выбрал крючки, снял с головы фуражку и зацепил крючки за подкладку.
– А на акулу есть? – спросил он.
– Чего на акулу?
– Крючок.
– Нету.
– Ну ладно, я побежал.
– Постой-постой! Я тебе крючки, а ты мне чего? Дай и ты мне чего-нибудь.
– Идёт, – согласился дошкольник и вынул из кармана медный предмет неясного назначения. Это был носик от чайника.
– Зачем он мне? – удивился человек в полушубке.
– А вот так, – сказал дошкольник и вдруг приляпал этот носик на свой собственный нос.
Полушубок вздрогнул. Самый настоящий чайник в офицерской фуражке глядел на него и вращал глазами, как будто собираясь закипать.
– Нет-нет, малый. Это не годится. Ты лучше дай мне собачку.
– Не могу.
– Да ведь я же совсем одинок, а собачка мне будет вечным спутником. Отдай.
– Никак не могу, – сказал дошкольник.
– Крючочки взял, а собачку жалеешь. Не ожидал от тебя такого.
Человек в полушубке оглянулся и вдруг подпрыгнул на месте и схватил верёвку, за которую привязан был Наполеон.
– Отдай собачку, – неприятно зашептал он. – Это моя собачка, а не твоя!
Он рванул верёвку, изо всех сил толкнул дошкольника в грудь.
Дошкольник Серпокрылов упал в снег, теряя ордена и медали.
Бой у ковылкинской сосны
Техничка Амбарова всунулась в дверь, оглядела класс равнодушным взглядом и сказала:
– Свету нету. Павел Сергеевич… Дзынь… Конец уроков…
Как ни любили ребята рисование, конец уроков они любили ещё больше. Все вскочили из-за парт, зазвонили на сто ладов.
– Беги за мной! – крикнула Вера Коле Калинину и выскочила из класса.
Коля в таких случаях долго не рассуждал. Когда ему говорили «беги за мной», его всегда охватывало волнение, он срывался с места и летел сам не зная куда. Выбежав на улицу, он с ходу обошёл на повороте Веру Меринову и ударил по снежной дороге подшитыми валенками. Только через полсотни шагов Коля остановился.
– Куда мы, Вер?
– В погоню! Серпокрылов песца увёл!
– Песца! – закричал Коля. – Ура! В погоню! Какого песца?
– Настоящего.
От таких слов у Коли голова кругом пошла, он не стал разбираться, что это за песец и откуда, он только подпрыгнул на месте, будто горячий конь ударил в землю копытом, и помчался прямиком к одинокой ковылкинской сосне, под которой маячила фигура в офицерской фуражке.
Подбежав к сосне, Коля удивился, что у дошкольника не видно никакого песца. Но, с другой стороны, он не так уж хорошо знал, на что похож настоящий песец. Да может, дошкольник его за пазухой прячет! Поэтому Коля не стал рассуждать, где у дошкольника песец – за пазухой или под шапкой.
– Ура! – закричал он. – Вот он, дошкольник Серпокрылов! Дави дошкольника!
С разгона налетел Коля на Серпокрылова, сбил в снег офицерскую фуражку. Но дошкольник был не из тех людей, которых можно было взять на ура. Он упёрся коленом в живот противника, сообразив, что наконец-то настал час, когда можно применить известный ему приём японской борьбы дзюдо.
– Стой! – закричала Вера, подбегая. – Песца замнёте!
Ей почему-то казалось, что недопёсок принимает живое участие в схватке.
Слово «замнёте» притормозило Колю Калинина. Он теперь совершенно убедился, что песец у дошкольника за пазухой. Поэтому Коля ослабил мёртвую хватку. Но дошкольник Серпокрылов точно знал, что за пазухой у него ничего нет, кроме гордого, яростного сердца. Тут Коля и попал на приём. Одним махом дошкольник перекинул его через бедро, и Коля так грянулся о землю, что вздрогнула одинокая ковылкинская сосна и увидела наконец-таки пальму на юге далёком.
Лёша поднял с земли офицерскую фуражку и сказал:
– Семь раз отмерь и лучше не отрезай.
– Я те отмерю!.. – закричал обиженный Коля, горячо поднимаясь с земли. – Я те отрежу… Я те сейчас так отрежу, что и отмеривать нечего будет!..
– А ну постой! – сказала Вера, дёрнув Колю за рукав. – Где же песец?
Большая Вера Меринова посмотрела дошкольнику Серпокрылову прямо в глаза.
Взгляда Веры Мериновой дошкольник Серпокрылов вынести не мог. Он мог сражаться с лазутчиками, мог ловить на приём Колю Калинина, спокойно мог глядеть в глаза своего папаши слесаря, но перед Верой он бледнел и терялся. Поэтому дошкольник не стал глядеть ей в глаза. Поглядел под ноги, повёл глазами по растоптанному снегу, добрался до подножия ковылкинской одинокой сосны, а там по стволу, по стволу, белочкой, белочкой, всё выше и как раз добрался до небес.
– Где песец, Серпокрылыч?
Это слово «Серпокрылыч», такое ласковое и тревожное, разбередило сердце дошкольника.
– Ты зачем отвязал песца?
