Круглые стекла минуют каменные россыпи, натыкаются на полосатые столбы. В них вплывает чужое селение, пустые горы вокруг.
Солнце доплыло до заката.
Орел отлетел далеко, и уже только в бинокль видно, как стоит в небе неподвижная точка.
– Все тихо, – докладывает пограничник с вышки по телефону, – все тихо, товарищ капитан. Только возле ручья бродит белая лошадь.
– Белая лошадь?
– Белая лошадь.
– Продолжайте наблюдение.
ЧИСТЫЙ ДОР
ПО ЛЕСНОЙ ДОРОГЕ
Солнце пекло уже которую неделю.
Лесная дорога высохла и побелела от пыли.
В колеях, где стояли когда-то глубокие лужи, земля лопнула, и трещины покрыли ее густой сетью. Там, в колеях, прыгали маленькие, сухие лягушки.
Издалека я увидел: в придорожной канаве в кустах малины мелькает белый платочек. Небольшая старушка искала что-то в траве.
– Не иголку ли потеряли? – пошутил я, подойдя.
– Топор, батюшка. Вчера попрятала, да забыла, под каким кустом.
Я пошарил в малине. С коричневых мохнатых стеблей и с вялых листьев сыпалась пыль. Топор блеснул в тени под кустами, как глубинная рыба.
– Вот он! – обрадовалась старушка. – А я-то думаю: не лесовик ли унес?
– Какой лесовик?
– А в лесу который живет. Страшный-то эдакий – бычьи бельмищи.
– Ну?
– Борода синяя, – подтвердила старушка, – а по ней пятнышки.
– А вы что, видели лесовика?
– Видела, батюшка, видела. Он к нам в магазин ходит сахар покупать.
– Откуда ж он деньги берет?
– Сам делает, – ответила старушка и пошла с дороги. Ее платочек сразу пропал в высокой траве и выпорхнул только под елками.
«Ну и ну!… – думал я, шагая дальше. – Что же это за лесовик – бычьи бельмищи?»
Несмотря на солнечный день, темно было под елками. Где-нибудь в этой темноте, подальше от дороги, и сидит, наверно, лесовик.
Вдруг лес кончился, и я увидел большое поле, подобное круглому озеру. В самом центре его, как остров, стояла деревня.
Голубые масленые волны бродили по полю. Это цвел лен. Высокий небесный купол упирался в лесные верхушки, окружавшие поле со всех сторон.
Я глядел на деревню и не знал, как она называется, и, уж конечно, не думал, что стану жить здесь, снова увижу старушку в белом платочке и даже лесовика.
ЧИСТЫЙ ДОР
Лесная дорога пошла через поле – стала полевой. Дошла до деревни – превратилась в деревенскую улицу.
По сторонам стояли высокие и крепкие дома. Их крыши были покрыты осиновой щепой. На одних домах щепа стала от ветра и времени серой, а на других была новой, золотилась под солнцем.
Пока я шел к журавлю-колодцу, во все окошки смотрели на меня люди: что это, мол, за человек идет?
Я споткнулся и думал, в окошках засмеются, но все оставались строгими за стеклом.
Напившись, я присел на бревно у колодца.
В доме напротив раскрылось окно. Какая-то женщина поглядела на меня и сказала внутрь комнаты:
– Напился и сидит.
И окно снова закрылось.
Подошли два гусака, хотели загоготать, но не осмелились: что это за человек чужой?
Вдруг на дороге я увидел старушку, ту самую, что искала в лесу топор. Теперь она тащила длинную березовую жердь.
– Давайте пособлю.
