— Прошу прощения, не понял вопроса.
— Мы успеваем вовремя?
— Должны. Пока, как понимаю, идёт пристрелка. Основная атака начнётся позже, когда, по расчётам, командир уже должен будет выполнять своё задание. Ни раньше — ни позже.
— Ну да… Кхм… Опять игра вслепую с надеждой непонятно на что.
Аканш развёл руками.
— Каждый должен делать, что может, и уповать на синхронность с усилиями других людей.
— А вот эту преграду как предлагаешь проходить? — осведомился Эрмах, вытягивая руку.
— Хребет.
— Не-а, — простонародно возразил маг. — Рушник.
— Я в какой-то момент решил, что остатки иссякающего лингвозаклинания вздумали играть со мной не по-хорошему. Но тут же усомнился. Заклятье, облегчавшее мне изучение чужого языка, давно должно было пропасть без следа. Оно мне теперь ни к чему, соображалка и сама уже намастрячилась подбирать смысловые аналоги тем или иным имперским выражениям. Рушник так рушник…
— Где же рушник-то? — запротестовал Аканш. — Не девается ж никуда.
— А ты подожди, сейчас денется. Что делать-то будем в этой ситуации? За момент взмаха сотня не проскочит, как ни торопи.
— Сколько успеет проскочить?
— Самое большее — человек двадцать-двадцать пять.
— Хорошо, значит, первым проходит командир, проводник и две лучшие десятки. Маг, остаёшься следить за развитием событий, предпринимаешь все возможные меры предосторожности. Остальной отряд группами проходит по твоему сигналу.
— Если дадим маху — и людей положим, и отсигналим, что мы тут.
— Поэтому командиру следует сразу взять хорошую скорость, не дожидаться остальных. А мы уж как- нибудь.
— Аканш, только давай договоримся так: ты — выживешь.
— Слушаю, командир, — мой зам усмехнулся криво, совсем как Эрмах. — Одно удовольствие выполнять такие приказы.
Этот юмор оказался интернационально понятен и мне, и имперцам, а потому воспринят правильно.
— Внимание! — прошипел чародей, поднимая руку с крупной стеклянной пуговицей в пальцах. — Вперёд!
Я не собирался переспрашивать. Сказано — вперёд, значит, можно. К тому же мне-то везде можно — припомнилось с запозданием. Рисковали остальные: Эрмах и бойцы. Жаль, что Аканша не будет рядом в финале путешествия, мне пригодились бы его тонкие и точные суждения.
Тут-то в голове и забрезжила мысль, что если всё пройдёт благополучно, и в дальнейшем мне доверят формирование более крупного отряда, надо будет перетащить Аканша с собой. Насчёт Миргула и Химера ещё надо подумать, но вот Аканш — это да. Руководитель ничего не стоит в одиночку, без «второго эшелона» своих непосредственных подчинённых, на которых, по сути, ложится вся работа. Оно везде так, но в Империи хоть с этим проще.
Я был почти уверен, что на посту двухсотника, командира предоставленного мне особого отряда, задержусь ненадолго. Аштия наверняка просто испытывает меня. В дальнейшем, если хорошо покажу себя — можно поспорить! — она может перевести меня на какое-то другое место. Так что для меня исполненный в точности приказ — билет в лучшее будущее. Хочется верить.
Обернувшись, я убедился, что две десятки и проводник в целости и сохранности топают за мной следом. Значит, всё идёт по плану.
— У тебя есть магическое зрение, Эрмах?
— Само собой, командир.
— А знание специфики всех этих магических штук? Ну, всяких там пряжек и полотенец?
— Рушников? Конечно, командир.
— Это меня успокаивает. Смотри в оба за себя и за тех ребят. Я-то «чистый», мне магия нипочём.
Проводник взглянул на меня с любопытством.
— Так вот почему командира нельзя посвящать в вопросы магии и сопутствующих наук?
— Именно. А тебе разве можно в этой ситуации знать и говорить на эту тему?
— Прямо как на родине у командира — если сумею молчать. В себе-то я уверен.
Посмеялись.
— Как бы там ни было. Даже если «чистый» способен пройти сквозь магию, сигнализация всё равно может отреагировать. А нам надо вести себя тихо. Так что командиру придётся следовать моим советам.
— Я ж не отказываюсь…
— Здесь хорошо бы поднажать.
— Чужие могут встретиться?
— Демоны-то? Конечно.
— Тогда поднажмём.
Несколько минут мы шагали молча. Потом Эрмах схватил меня за рукав.
— Впереди перелив.
— Я сам едва-едва, на границе сознания улавливал что-то такое в воздухе, что-то смутное, скорее ощущаемое, чем видимое. Как и раньше, магию я способен был воспринять лишь столь же неосознанно, как её чувствуют животные.
Мы задержались у поворота, потом по жесту Эрмаха принялись пятиться назад.
— Приготовьтесь, — прошипел проводник. — Раз! Вперёд!
Он сам рванул с места резче, чем все мы, причём в прыжке клюнул головой, будто цапля, покатился кубарем — и вскочил на ноги совсем иным, чем упал. Серая с бурым неровная, словно оспой изъеденная кожа, странный разрез глаз, костяные надбровья, наросты в нижней части скул… О комплекции вообще лучше было помолчать — такой жуткой комбинации тощих, словно палки, ног и массивных, прямо-таки лопающихся от мышечной массы плеч я и представить себе не мог. Волосы исчезли, зато появились мелкие гибкие колючки, растущие участками. Дикое зрелище.
— С золотарём хлеб делить! — выдал он в ярости, малоприлично поёрзал всем телом и вернулся в человеческий облик. Видимо, это было какое-то очень сочное ругательство.
Бойцы, сопровождавшие нас, все как один смотрели на Эрмаха с подозрением.
— Я никому не скажу, — вырвалось у меня.
— Да говори сколько угодно!.. Прошу прощения у командира за фамильярность.
— Ладно-ладно, закрыли тему. Дальше-то у нас что?
— Поворот. Вот туда. Здесь должна быть гребёнка. Которой почему-то нет.
— Что за гребёнка?
— Переходный ответ одной защитной системы относительно другой. Но я этого не говорил.
— А я не слышал. Что будем делать?
— Проходить. Может, у гребёнки диапазон отклонения не ограничен стенами. Такое бывает.
— Не в замковых системах, — подал голос один из десятников. Впрочем, если он сейчас и возразил в чём-то существенном нашему проводнику, то возражением всё ограничилось. Десятник и его бойцы тут же направились за нами, стоило мне и Эрмаху сдвинуться с места.
— Так каково твоё предположение? — решился спросить я.
— В гребёнку не так просто влететь. Увидим, всё увидим заранее!.. Ага, вот и гребёночка. — Эрмах резко остановился, я налетел бы на него, если б не моя нынешняя подготовка. — Так? И в чём же дело? Почему она здесь, а не там?
— Ты мог немного перепутать место.
— Я — не мог.
— Может, систему развернули?
— Ребята, а это критично, почему гребешок оказался не там, а здесь?
