полностью было невозможно.
А через мгновение из-за угла жилого дома высунулась одна из магических пушек ОСН. Орудие разместили так, чтоб бомбардировать его заклинаниями было не так уж легко – корпус был прикрыт зеленью кустов, деревом, да и углом здания тоже. Однако его было хорошо видно, и именно для этого оно и предназначалось. Хотя в подобной ситуации нарушались ключевые положения тактики, требующие прятать орудия от посторонних глаз как можно лучше и старательно маскировать, смысл у этого действия был. Офицеры ОСН помнили, что имеют дело с непрофессионалами, и сделали ставку на психологическую реакцию.
И преуспели.
При виде пушки (и, судя по звукам, не одной) адепты Круга, видимо, уже успевшие узнать, что это такое, потеряли всю свою решимость продолжать штурм УПК. Засомневалась даже сама Ночь – ей стало здорово не по себе под прицелом магического орудия. И Кайндел, почувствовав это, бросилась к Багире. Та оказалась жива. Тело, скрученное судорогой, едва заметно дрожало, лицо было напряжено, зрачки почти закрыли радужку, но женщина пока держалась.
– Зачем ты это сделала… – выдохнула девушка, пытаясь сообразить, за что тут хвататься сначала.
– Ты нужнее… Пока, – просипела женщина-офицер перехваченным горлом. Даже эта короткая фраза далась ей с огромным трудом – было видно – и стоила нескольких секунд боли.
– Молчи… И смотри мне в глаза, – чародейка сосредоточилась, возвращаясь из убийственной, масштабной магии в тонкую медицинскую. – Не мигай, пожалуйста.
– Кто б говорил! – пробормотала Багира, которую, похоже, боль терзала уже чуть меньше, и даже чувство юмора вернулось, хоть и не до конца.
– Мне – можно… Отпускает?
– Да.
– Закрывай глаза… Хорошо, что у тебя такое крепкое сердце… Сердечную мышцу ведь тоже зацепило… Спи.
Коснулась ее висков, потом погладила по волосам, как бы тем самым завершая наложение чар, и поднялась, вытирая пот, щекотавший брови. Лечить было труднее, чем пытаться убить, в том числе и потому, что, снимая женщине судороги, Кайндел каждую минуту помнила о судьбе Лидена, которого, пытаясь спасти, одновременно лишила и спокойной смерти, и нормальной жизни. Превратила человека в ходящий и говорящий предмет.
Оглядевшись, девушка увидела, что берега пруда пусты, подъезды к УПК – тоже, только на крыльце толпились оэсэновцы, да рядом с курсанткой ждали Варлок и еще один боец, которого она не знала.
– Ну что, как? – полюбопытствовал чародей. – Жить будет?
– Да, все нормально, – девушка вздохнула. – Можно воды попить?
– Молодец, – сказал Варлок, когда Багиру, убедившись, что она спокойно и ровно дышит во сне, аккуратно подняли и унесли в здание. – Нет, правда. Ты молодчина.
И вытащил из кармана портсигар – тяжелый, черненый, с неразборчивым вензелем на крышке. Открыл, стал задумчиво копаться внутри. К чародею немедленно подошли еще два офицера, да и боец, державшийся рядом, покосился многозначительно. Ему тоже досталась сигаретка.
– Очень устала?
– Не смертельно.
– Будешь? – и, зажав сигарету зубами, снял с пояса флягу. Довольно большую, не коньячную.
– Да, спасибо, – приняла, удивилась весу и теплу, отлично ощущаемому даже сквозь толстый суконный чехол, но отвинтила крышечку и решительно глотнула. – Это что?
– Кофе с ромом. Нравится?
– Пожалуй, да…
– Да, хорошая штука. Особенно после боя. – Варлок торопливо курил, словно боялся куда-то не успеть. – Скажу, пожалуй, чтоб еще приготовили.
– А что, ром еще остался? – оживился кто-то из близко стоящих офицеров.
– Да, где-то полбутылки.
– Я б лучше в чистом виде потребил…
– В отпуске потребишь. А сейчас мы на службе, нам даже водка не полагается, потому как не армия… Лизочка, солнышко, свари еще кофе! – сладко улыбаясь, крикнул он, повернув голову к крыльцу.
Лизавета, габаритная местная повариха, выглянула как раз затем, чтоб прикинуть, сколько лишних ртов добавят ей работы.
– Тебе с кровью? – зычно отозвалась она, хмурясь, – чувство юмора у нее, судя по всему, было не менее своеобразное, чем у ее собеседника.
– Как всегда! Будь добра. – И снова взглянул на Кайндел. – Не уверен, что придется, но на всякий случай спрошу… Как думаешь, еще один такой тур ты выдержишь? Правда, если он будет, то окажется посложнее, стоять к противнику лицом к лицу не получится. Они не должны знать, что ты у нас такая, считай, единственная. Сама понимаешь, Найсу вызвать из Выборга не представляется возможным, чтоб его вместо тебя демонстративно подставить.
– Его наверняка в самом Выборге видели. Все равно б догадались, что нас всего двое.
– Да вряд ли видели. С чего бы. Он все время во дворе, внутри никто, кроме наших, не появлялся.
– Проблема не в том, чтоб спрятаться за чьей-то спиной (кстати, меня могут узнать по манере вести бой, она довольно характерна). А в том, что это не выход. Понимаешь, дисбаланс наших источников присутствует, с этим ничего не сделаешь. Можно сказать, три источника вместе создают гармоничную картину, отражающую триединство направлений магии – системной, пространственной и боевой. Так вот им достался как раз третий источник. Чисто в силовом смысле он бьет оба наших вчистую. Правда, и сфера применения очень узкая.
– М-да? – спросил Варлок, вытаскивая вторую сигарету. – Кстати, я тебе не предложил.
– Не курю, – она поморщилась. – И, пожалуйста, не мог бы ты меня по возможности не окуривать?
Мужчина пожал плечами и сунул сигарету обратно в портсигар.
– Извини… Ты что-то предложить хочешь? Или так, рисуешь безрадостную картину развития событий?
– У меня есть идея. Но я ее должна обсудить с Одином. Она, понимаешь… Она очень спорная…
– В чем проблема? – Офицер вынул мобильный телефон. – Один? Тут с тобой Кайндел хочет что-то обсудить. Да? Даю… – И протянул ей трубку.
Разговор получился довольно короткий – девушка даже удивилась. Глава ОСН осведомился, как прошла схватка, полюбопытствовал здоровьем Багиры, хотя, судя по тону, уже знал, что жизни его старой знакомой ничто не угрожает, и спросил, считает ли курсантка, что ее предложение достаточно важное и спорное, чтоб обсуждать его всему составу старших офицеров ОСН, или хватит только его одного.
– Вам решать, Один. Но мне кажется, что лучше было б обсудить…
– Ну и говорила бы прямо, чего крутить…
И связь прервалась.
А уже через полчаса в одной из комнат бывшего учебно-производственного комбината был накрыт стол. Поварихе сообщили, что заседать будет все руководство Организации и, хотя она принялась довольно выразительно костерить все руководства в мире на чем свет стоит, однако расстаралась так, что и главе государства не стыдно было б предложить попробовать каждого блюда. Здесь были салаты, нарезанные из подручных продуктов, с толком смешанные, украшенные цветочками, вырезанными из моркови и редиса, и зеленью, ароматный суп, жареное мясо, крольчатина, пироги с прошлогодними яблоками и земляникой, соленья, варенья и блинчики.
И, конечно, различное спиртное – домашнее вино, настойка на рябине, водка (если точнее – самогон отличной очистки), а также коньяк.
На это великолепие Роннан – растрепанный, усталый, со следами сажи на щеке – посмотрел с раздражением.
– Мы сюда выпивать приехали, что ли?
– Поесть, – предположил отец Тук, запуская пальцы в салат из свежей зелени. – Слушайте, это ж говядина!
