— Неплохо, рыцарь Уэбо, неплохо. Что ж, наши предположения подтвердились. Это действительно Комнин. Впрочем, от византийца нечего и ожидать другого. С любым из них надо держать ухо востро. Следует решить, как действовать дальше. У нас всего двадцать человек.
— Семнадцать, — подсказал де Камвилль.
— Если мне будет позволено сказать... — начал Дик и сделал паузу, ожидая согласия командора. Тот кивнул. — Мне кажется, стоит подождать реакции императора. Он наверняка пришлет к нам посланца.
— Я считаю, мы должны сделать вид, что ничего не знаем и не понимаем, — бросил де Камвилль. — Да и зачем что-то придумывать? Пусть Комнин придумывает.
— Придется либо выходить в море, либо ждать.
— Так и поступим, — согласился Турнхам. — Будем ждать, как все повернется. А лодку припрятать. Следующей ночью, Уэбо, ты отправишься на берег. За водой.
— Да, командор.
«Ну естественно, — подумал он, поднимаясь на палубу. — Кого же еще. Я, как всегда, крайний». Но спорить было не о чем. Воды уже сейчас не хватало, а человек, владеющий магией, скорее сможет привезти все, что надо, и не попасться.
Серпиана ждала его в том закутке кормовой рубки, где они ночевали. Она не спала и лежала на тюфячке одетой. Когда она поднялась ему навстречу, он заметил меч, длинный и узкий кончар, тот самый, который купил девушке в Англии.
— Все в порядке, — успокоил он ее.
Девушка посмотрела на него безмятежно и с улыбкой.
— Я прекрасно знаю. Я видела.
— Убери меч.
Она вложил клинок в ножны и подвинулась, чтоб дать Дику возможность присесть.
— Ты не ранен?
— Нет. Все в порядке.
— Я видела, как ты колдовал. Понравилось, верно?
— Это еще что. Вот научусь швырять огненные бураны, тогда и будет настоящая магия.
— Не сомневаюсь. Дикая у тебя получилась смесь из друидических и боевых заклятий.
— Тише, зайка. Услышат.
— Не услышат. Если кто-нибудь рядом проснется, я это почувствую.
— Раньше ты не могла.
— Раньше все было по-другому. Ко мне только теперь возвращаются все мои возможности.
В каюте было темно, и Дик не видел Серпиану, только слышал ее, но был уверен, что она смотрит на него. Повернулся — ее глаза едва заметно мерцали, ловя отсветы факельного огня наружи.
— Ведь тогда на поле ты оживил меня. Это так?
Он молчал. Вспомнилось поле боя в чужом мире, куда он, ничего еще не умеющий и не знающий даже, на что способен, попал до сих пор непонятным для него образом. Вспомнились бездыханные тела странных существ, необычное оружие и дивной красоты черноволосая девушка с глубокой раной на шее. Что он сделал тогда? Это было сильнейшее чародейство, могущество, о котором большинство искусных магов лишь мечтают. Гвальхир, старый друид, который рассказал ему о его даре, а потом учил его, объяснил, что магическая власть передана ему по наследству. Но тогда, несмотря на все способности, он, Дик Уэбо из Уолсмера, вообще ничего не умел. Как же все это произошло? Как он смог оживить мертвую девушку?
Молодой рыцарь дотронулся до Серпианы. Ее рука, мягкая и теплая, была живой, никаких сомнений. Кто мог бы объяснить, как ему удалось вернуть ей жизнь?
— Ты молчишь? Ты боишься испугать меня?
— Я не знаю, что ответить.
— Расскажи все так, как было.
— Хорошо. — Он вздохнул. — Я нашел тебя на том поле. Ты показалась мне мертвой и такой красивой, что в твою смерть ни за что не хотелось верить. Я обнял тебя и пожелал, чтоб ты была жива. Я никогда ничего так не желал. И ты задышала. Я не понимаю, как это произошло.
Он посмотрел на нее — она улыбалась, и ее глаза искрились нежностью. Девушка прижалась к его плечу и замерла.
— Получается, ты мне как второй родитель. Ты думал, я испугаюсь?
— Если б мне сообщили, что я один раз умирал, мне стало бы не по себе.
— Честно говоря, я уже и сама догадалась.
На следующий день на галере появился очередной посланник, он долго уверял, что император разберется с безобразиями, которые творятся на его острове, когда неизвестно кто смеет нападать на дорогих гостей... Вообще, дорогим гостям следовало бы перебраться под защиту лимассольских стен и имперской гвардии, и тогда никакие бандиты не смогут побеспокоить их...
— Исчерпывающе, — проворчал Турнхам.
— Вполне, — подтвердил де Камвилль.
...Те же из беззаконных киприотов, кто посмел напасть на дорогих гостей, но избежал смерти под доблестными мечами благородных франков (посланник-византиец здесь тяжело сглотнул, и его глаза на мгновение остекленели), попали в руки слуг императора и уже во всем сознались. Их целью был грабеж, да-да, самый обычный грабеж. Прискорбно осознавать, но подобное, к сожалению, случается и на счастливом острове Кипре. К сожалению. И для того чтобы сгладить неприятные воспоминания, его императорское величество приносит свои извинения и посылает лакомства со своего стола. Лучшее мясо, пряную рыбу, сыр, вино...
— Опять вино! — простонал де Камвилль.
Стефан многозначительно покосился на Дика, замершего поодаль. Облаченный во все черное, спокойный и равнодушный, он стоял, прислонившись плечом к стене рядом с дверью, ведущей в каюту принцессы Беренгеры. Он держался в стороне, как и положено телохранителю, пусть даже временному. Молодой рыцарь заметил взгляд командора, но никак не отреагировал.
Посланцу ответили в том смысле, что да, конечно, они понимают, как тяжела жизнь и как расплодились бандиты, но на берег все равно не сойдут. И за гостинцы спасибо, но вообще-то они просили пресной воды.
Последнее византиец пропустил мимо ушей, сделав вид, что не понял. Весь разговор шел на довольно витиеватом французском, и не понять элементарного eau douce[2] было невозможно. Все встало на свои места. Лицо Турнхама окаменело, он мрачно взглянул на собеседника, но ничего не сказал. Рыцарь умел промолчать, когда надо, и когда надо — согласиться. Только, наверное, запомнил и, само собой, собирался в будущем найти способ отомстить императору Кипра за то, что счел «унижением».
Дик слушал посланца очень внимательно. Правда, изысканный французский частенько оказывался за пределами его понимания — все-таки для него этот язык не являлся родным, как для де Камвилля, Турнхама и даже короля Ричарда, едва-едва выучившего несколько фраз на английском языке. Впрочем, молодой рыцарь обращал внимание не на сказанное, а на то, о чем слуга Комнина думал. Прежде всего он хотел выяснить, каков будет следующий ход местного правителя и когда он воспоследует, но византиец то ли не знал этого, то ли старательно прятал информацию под ворохом ничего не значащих образов, мелких желаний и страхов. Начинающий маг готов был признать, что его умение влезать в чужое сознание еще несовершенно. Ругать оставалось лишь себя.
От чужих мыслей у молодого рыцаря запершило в горле. Он обернулся к Серпиане, стоящей неподалеку. Она смотрела на него, сразу заметила взгляд и вопросительно подняла бровь. Дик провел в воздухе вертикальную черту. Девушка кивнула — и открыла ему свое сознание.
«Что случилось?» — спросила она мысленно. «Лезу в голову этому смуглому идиоту, но не нахожу того, что мне надо. Может, ты найдешь?» — «А что тебе нужно?» — «Нетрудно догадаться. Я хочу знать, когда и каково будет следующее нападение». — «Посланник может не знать планов императора». — «Но вдруг...»
Девушка едва заметно пожала плечами и, нахмурившись, внимательно посмотрела на посланца. Тот вдруг закашлялся, смуглое лицо побледнело. Серпиана перевела взгляд на жениха.
