каждый домик стоял на отшибе, и, если соблюдать необходимые требования, там можно было с приятностью, наедине друг с другом, провести месяц. На больший период путевку в заповедник не продавали.
От приятных мыслей Руина отвлек Мэлокайн. Он придвинул к себе последнюю неоткрытую бутылку вина, вооружился штопором и вдруг спросил:
– Что ты собираешься дальше делать?.. Нет, ну не могу я пить это благородное пойло. Дэйн, притащи мне пива, а? Будь другом.
– Ладно. Руин, где у тебя пиво?
– У меня сейчас нет. Позвони в службу доставки, пусть привезут. Мэл, ты тут с сестрой поживешь, пока я с Катриной буду на море, да? Дэйн, тогда закажи сразу бочонок.
– Это дорого.
– Ничего страшного... Что я собираюсь делать? Патриарх велел учиться магии. Буду выполнять его распоряжение.
Братья покатились со смеху; Моргана им вторила.
– А плодиться и размножаться патриарх тебе не велел? – смеялся Дэйн. – Вот какое распоряжение надо было отдать.
– Дэйн, подвяжи язык за ухо. Всего за двадцать лет стал таким хамоватым.
– Я не хамоватый, я просто изобретательный.
– Заодно я собираюсь заняться одной интересной задачей, – продолжил Руин. – У меня как раз было к тебе несколько вопросов, Мэл.
– А?
– Расскажи мне о клановом проклятии Мортимеров.
Мэлокайн поднял бровь. Он вертел в руках старый замшелый штопор с насаженной на него пробкой. Пробка была великолепная, с тиснением, номером и знаками, которые подтверждали подлинность этого дорогого напитка и происхождение его именно с того виноградника, который был указан на этикетке. Дэйн, обернув бутылку салфеткой и лихо заложив руку за спину, разливал вино по бокалам. Получалось у него очень хорошо, совсем как у официанта из «Аэвы».
– Самое время интересоваться, – сказал ликвидатор. – Прошло уже двадцать лет. Правда, вопросов возникает очень много, так что...
– Постой, ты начал с конца. Я же толком не знаю даже, что за проклятие лежит на клане.
– Сейчас попробую рассказать. Видишь ли, отец рассказал мне о проклятии не так давно. Конечно, до того, как я узнал, что у меня есть братья...
– Излагай, не томи.
Даже Дэйн притих, будто почувствовал, что над ним нависла неотвратимая опасность. Над беспокойным младшим сыном Мэльдора уже висело одно проклятие, со злости наложенное на него Арманом-Уллом. Его пока не слишком волновало его наличие, потому что оно касалось будущих отпрысков Дэйна, а юноша пока даже не собирался жениться. Женщины его совершенно не интересовали. Но ощущение обреченности порой тревожило душу юного Армана, и он затихал, нахохливался, становился сам на себя не похож.
Он подумал о том, что теперь, оказывается, над ним будет висеть еще какое-то проклятие. Даже Моргана подобралась поближе и, притихнув, прижалась к плечу Мэлокайна.
– Насколько я понимаю, – начал излагать ликвидатор, – проклятие было наложено больше пятисот лет назад. Может, и раньше. Его называют «проклятием младших сыновей». Так уж получилось, что любой представитель нашего клана может иметь только одного сына. Дочерей – сколько угодно, а сын – только один. В любой семье Мортимеров. Конечно, сыновей, имеющих преобладающие генетические признаки других кланов или классифицируемых как внеклановые, это не касается.
– Постой... То есть получается, что в данном случае конкретно тебе, Мэл, ничего не угрожает?
– Нет. Мне, как старшему сыну, не угрожает ничего. В опасности находишься ты и Дэйн.
– А Моргана?
– Она же девушка, не парень.
– Я хочу точно убедиться, что ни тебе, ни ей ничего не угрожает. У тебя и так слишком опасная работа, чтоб еще рисковать.
– Тронут твоей заботой, – пробормотал Мэлокайн. Получилось у него несколько развязнее, чем хотелось бы, но Руин, успевший неплохо узнать своего старшего брата, понял, что на самом деле, развязность или наглость здесь ни при чем. Мэл просто засмущался. – Хм...
– Значит, опиши мне действие этого проклятия. Что происходит, если в семье Мортимеров появляется второй сын?
– Младший рано или поздно гибнет. Самый больший возраст, через который он может переступить – возраст полного совершеннолетия бессмертного, сто пятьдесят лет. Но даже до сотни доживали единицы. К примеру, Дэвен Мортимер, который двадцать лет назад попал в плен в Провале, был значительно моложе.
– Он был младшим сыном?
– Именно.
– Значит, мне осталось жить не больше ста лет? – рассмеялся Руин. – Ну-ну... В каком обычно возрасте младшего настигает проклятие и он гибнет?
– В возрасте от пятнадцати до пятидесяти лет. Самым опасным считается возраст от двадцати до сорока. Как я уже говорил, редко кто доживает до ста. Один из таких редких счастливчиков жив до сих пор.
– Кто же это? – заинтересовался Арман.
– Наш с тобой отец.
– Мэльдор? Он младший сын?
– Нет. У него есть брат, Мэлдан. Ситуация очень сложная. По хронологии Асгердана наш отец является старшим сыном Мабэйро. Но поскольку Мэлдан долгие годы жил в области ингеминированного времени...
– Я не знаю такого термина, – заинтересовался Руин. – Что он означает?
– Ну это область Вселенной, где время бежит в два раза быстрее, чем в других мирах. По счету прожитых лет Мэлдан старше отца. Но, как бы там ни было, кто-то из них является старшим, а кто-то – младшим. Пока оба живы. Мэлдану значительно больше ста пятидесяти лет, папе вот-вот стукнет стольник, и, хотя он весьма нервничает, хоть и скрывает это, пока все сходит благополучно.
– Как любопытно, – задумался Руин. – Насколько я понимаю, проклятие действует вне зависимости от того, где находится младший сын, и от того, знает он о проклятии или нет.
– Разумеется.
– Значит, начиная с пятнадцати лет мы с Дэйном могли запросто погибнуть, верно? И даже не знали бы, почему нам не везет.
– Получается, что да. Но пока миновало...
– Мне – пятый десяток, ему – тридцать пять. Мы оба в угрожаемом периоде... Так. – Он качнул головой. – Так, давайте условимся, что Катрине никто из вас ничего не скажет.
– Пожалуйста. Но неужели ты думаешь, что она не узнает, если не знает уже?
– Пусть. Но лишний раз волновать ее ни к чему. Я думаю, Мэл, нам всем надо подумать, что тут к чему, а?
– Руин, послушай, – мягко окликнул ликвидатор. – Неужели ты думаешь, наш патриарх не ломал голову над этой загадкой? Неужели не обращался к помощи лучших специалистов по проклятиям, к самым сильным архимагам? Никакого толку. Те только руками разводили – ни на что не похоже. Ты же понимаешь, проклясть целый клан...
– Да, понимаю. Но то, что одним человеком или людьми было сделано, потом может быть исправлено. Не надо раньше времени опускать руки. Кстати, я слышал, что клан Диланэй, прежде обитавший в Центре и не так давно отсюда убежавший, тоже был проклят.
– Был, верно.
– Проклятием того же типа, что и Мортимеры?
– Нет, другим. Насколько я знаю, представителей клана стали находить мертвыми, когда со следами
