тигр.
С важным видом я выложил перед изумлёнными девушками все сведения, которые почерпнул из телевизионного фильма. Даже Вера, язвительная обладательница драгоценного медицинского диплома, прониклась ко мне большим почтением. Ещё вчера я её весьма удивил своими энциклопедическими знаниями, рассказывая о мастодонтах и протитанах, а сегодня она окончательно уверовала в мой гигантский интеллект. Помню, когда я еще в начале наших злоключений рассказывал всем о второй луне, Вера подшучивала и иронизировала; ну а теперь я стал для неё непререкаемым авторитетом. Знала бы, дурочка, что весь мой интеллект базируются на феноменальной памяти и обычном, мальчишеском любопытстве. Ни в одном вопросе, о котором с таким важным видом рассуждал, я не был специалистом и любой, более, или менее компетентный в этом деле человек, мог меня разоблачить в течение трёх секунд.
Весьма довольный произведённым на девушек впечатлением и убедившись, что Лена совсем успокоилась, я вернулся к прерванному занятию. До этого случая рыба на мой спиннинг не шла. А тут, как будто почувствовав, какую честь ей оказывает величайший специалист по вымершим животным, начала хватать блесну, одна за другой. И вскоре я по улову опередил Сергея. Он выловил четыре с половиной килограмма рыбы, а я пять. А ещё две рыбины мы сняли с закидушки. На ужин и завтрак этого улова вполне хватало, мы закончили с рыбалкой, и перешли к хозяйственным работам.
Дело в том, что за время наших долгих мытарств, обувь у многих сносилась. А скоро нам предстояла высадка на землю, и без крепкой обуви было не обойтись. Вот мы и принялись мудрить над изготовлением нечто, похожего на сапоги. Материал для подошв вырезали из КамАЗовской покрышки, а голенища кроили из остатков брезента, не пригодившегося для изготовления паруса. Конечно, в этих сапогах будет жарко, но зато никакая змеюка не прокусит этот плотный брезент.
Портянками для этих сапог должна была послужить наша универсальная палочка выручалочка — материал, который в нашем старом мире использовался для половых тряпок. Рулон этого материала (50 метров) раздобыл Сергей ещё на своей работе. Мы везли этот рулон в будке ГаЗели, думали на нашей даче использовать эту ткань в качестве занавесок и для разных хозяйственных целей. А получилось так, что этот ценный материал использовался у нас практически для всех целей. Из него были изготовлены простыни, полотенца, наволочки, трусы и даже халаты у девчонок. Не ткань, а просто чудо — мягкая, прочная и хорошо впитывала влагу. К тому же сделана она была из хлопка. Один только минус, это цвет — серый, с какими-то бело-синими проплешинами.
Хорошим сапожником оказался наш Василий. После четырёхчасового отдыха он поднялся на палубу и сразу принялся нам помогать. Но буквально через десять минут, помогали ему уже все мы. Можно сказать, стали послушными подмастерьями у опытного мастера. Мы так увлеклись этой, совершенно новой для нас деятельностью обувщиков, что уже совершенно не обращали внимания на пейзажи, открывающиеся с обоих берегов реки. Только один раз я отвлёкся и посмотрел на правый берег и то только потому, что оживились девчонки и начали громко обсуждать увиденное. А увидели они устье ещё одной реки, впадающей в тот водный поток, по которому двигался наш Ковчег. Чем другим мог быть этот трёхсотметровый разрыв в панораме берега? Ведь протока вокруг какого-нибудь острова не могла же течь под углом почти в девяносто градусов к основному руслу? К тому же было видно, что эта новая вода была несколько светлее чем в основном потоке.
Картина впадения реки в реку меня особенно не взволновала, хотя и мелькнула мысль, что может быть нам и стоит исследовать эту новую реку. Но ветер дул вдоль большого русла, а тратить драгоценное топливо на удовлетворение праздного любопытства не стоило. Хотя, конечно, то направление, откуда текла другая река, меня довольно сильно интересовало. В бинокль именно в том направлении были видны очертания далёких гор. А по моемому мнению, останавливаться нам нужно было где-нибудь на возвышенности. Мы же не тропические жители, не привычные к такой высокой температуре и влажности, которая была вдоль большой реки. Мы можем банально загнуться.
Только где-нибудь в горах можно было спастись от жары и неисчислимого количества различных насекомых. Даже на расстоянии километра от берега эти твари нас периодически доставали. Их и ветер не мог полностью развеять. Страшно было подумать, что творилось у берегов. Когда мы плыли вдоль тундры, гнус нас тоже мучил, но так больно, как здешние оводы и мушки он не кусал. А здесь какая-нибудь мелкая тварюга укусит, и сразу образуется здоровенная опухоль. Нам приходилось исходить потом в тридцатиградусную жару, напяливая на себя что-то вроде косовороток, сшитых нашими жёнами из материи для половых тряпок. Она была ворсистая и достаточно толстая, поэтому челюсти и жала наших мучителей не доставали до кожи.
Рассматривая в бинокль устье новой реки, я произнёс:
— Если ветер утихнет, а мы так и не доплывём до подходящего для высадки места, тогда можно будет по течению спуститься до нового устья и уже на механической тяге плыть к верховью этой новой реки. А если нам повезёт и окажется, что река течёт вблизи гор, то там и остановимся.
— А чего ждать то? — воскликнул отвлёкшийся от работы Сергей.
— Кто знает, вдруг и на нашей реке встретится идеальное для стоянки место, — ответил я ему, — мы же сейчас ничем не рискуем, двигаясь под парусами — сытые, топливо не тратим, сидим, вон, занимаемся хозяйственными делами, изучаем этот мир.
В разговор встрял Василий, зачем-то перекрестившись, он заявил:
— Миша прав! Пока нас всевышний ведёт к цели — дёргаться не надо. Со смирением нужно принимать его волю. Господь даст знак, если нам нужно будет изменить курс.
Иронически хмыкнув, Сергей не стал вступать с Василием в теологический спор. Вместо этого он, обращаясь ко мне, произнёс:
— Да ясно же, что впереди ничего нового мы не встретим. Так и будет продолжаться — джунгли, топкие берега с крокодилами и другой ползающей мерзостью. Этот климат нам явно противопоказан. Сколько мы ещё так протянем? Покусают какие-нибудь малярийные комары, и у Веры никаких медикаментов не хватит, всех нас вылечить. Нет, пока не поздно, нужно быстрее сваливать из этих тропиков к горам.
— Да ладно пугать народ! Пока мы на середине реки, и дует ветер, ни один комар сюда не долетит.
— Ха, ветер! А что же тогда тут делают оводы и прочие мухи?
— Они, гады сильные, не сравнить с комарами!
— Ладно! Чувствую, что никого тут не переубедишь. Вот как клюнет жареный петух в жопу, тогда поймёте, что я прав!
— Да что ты кипятишься? Плывём же пока хорошо, может быть и эта река повернёт к горам. Представляешь, если мы поплывём по той, новой реке…? Ширина её русла всего-то метров триста, вот там точно будут тучи комаров и прочей шушеры. Нет, похоже, Васёк прав, дёргаться пока не нужно.
Мои слова послужили, как бы примиряющим пунктом в разгорающейся было перепалке. Серёга успокоился и опять вернулся к прерванной работе — проделывать шилом дырки в будущей подошве сапог. Я тоже продолжил вырезать из кордовой резины КамАЗовской покрышки, заготовки для подошв. Ну а Василий из подготовленных нами заготовок уже сшивал сапоги. Он использовал для этого капроновые нити из распущенного буксировочного автомобильного троса. Девушки продолжали изучать мир, который жил своей доисторической жизнью на берегах этой великой реки. Ну а Виктор стоял на вахте.
Вся эта идиллия продолжалась немногим более часа. В два часа дня (если судить по имеющимся у нас единственным часам), ветер вдруг неожиданно изменил своё направление и начал дуть прямо нам в левый борт, то есть, перпендикулярно течению. Пришлось бросить все дела и срочно убирать паруса. Эта операция уже была настолько нами отработана, что практически без всякой суеты, в течение десяти минут, большой парус был скатан в рулон, а косой сложен и помещён в ящик на носу. За это время Ковчег приблизился к левому берегу метров на пятьсот. Но Виктор, управляя рулём, через некоторое время опять вывел наш корабль на середину реки. Но только теперь мы плыли по течению — обратно в сторону моря.
После того, как паруса были убраны, все собрались в рубке и начали держать совет. Вопроса было всего два: либо подплывать ближе к берегу и вставать на якорь, ожидая попутного ветра; либо спускаться по течению, до замеченного девушками устья другой реки и начинать наше плаванье по ней. Советом это собрание можно было назвать лишь условно, потому что мнение у всех было одно, и его озвучил Василий. Обращаясь к Сергею, он сказал:
