такую запись в своей «Церковной истории»: «В третий год после смерти императора Юстина, в царствование императора Тиверия II, вышел проклятый народ славян и прошел всю Элладу, области Фессалоники и всю Фракию. Они захватили много городов и крепостей, опустошили, сожгли, полонили и подчинили себе область и поселились в ней свободно, без страха, как в своей собственной. Так было в течение лет четырех, пока император был занят войной с персами и все свои войска посылал на восток. Поэтому они, расположившись на этой земле, поселились на ней и широко раскинулись, пока бог им попускал. Они уничтожали, жгли и брали в полон до самой внешней стены и захватили много тысяч царских табунов и всяких других. И до сего времени (584 г. н. э.) они расположились и живут спокойно в ромейских областях без забот и страха. Они берут в плен, убивают, сжигают; они разбогатели, имеют золото и серебро, табуны коней и много оружия и обучены воевать более, чем ромеи».
Что ж, и тот же Иордан с грустью отмечал, что славяне, во времена Германариха очень слабые как воины и сильные только количеством, «теперь по грехам нашим лютуют повсюду».
Однако сделаем некоторые выводы. Представители классической истории считают, что в начале нашей эры славяне сидели на Карпатах. С третьего столетия с запада на них начали нападать готы, а в IV веке готский царь Германарих с огнем и мечом прошел сквозь их земли и создал сильную и великую державу, как писали многие ученые — первую на нашей земле.
Современная историческая наука (академик Б. Рыбаков и другие) оспаривает эту устаревшую теорию о «дунайской прародине». Самым главным ее минусом, считает Б. Рыбаков, является то, что текст знаменитой «Повести временных лет», очевидно, неправилен и запутан. Во-первых, этот текст не однажды редактировался начиная с XII века, а во-вторых, сам Нестор не назвал ни одного славянского племени на Дунае. До середины первого тысячелетия нашей эры, пишет Б. Рыбаков в книге «Язычество древних славян», славяне не переходили через большую цепь европейских гор: Судеты, Татры, Бескиды и Карпаты. «Прародина славян в бронзовом веке рисуется в следующем виде: западная граница ее доходила до Одера и Варты, т. е. до Брандебурга-Бранибора, который этимологизируется как «оборонный, пограничный бор». Северная граница шла от Варты на излучину Вислы и далее почти прямо на восток, оставляя к югу (внутри прародины) весь Западный Буг и Припять. Припять могла быть важным магистральным путем с запада на восток к Днепру. Северо-восточные рубежи прародины захватывали устья таких рек, как Березина, Сож, Сейм; нижнее течение Десны оказывалось внутри прародины. Вниз по Днепру граница доходила до Роси, а иногда до Тясмина (древней Тисмени). Южная граница шла от Днепра к Карпатам, пересекая в верхнем течении Южный Буг, Днестр и Прут. Далее граница скользит по северному склону Карпат и идет к верховьям Вислы и Одера».
Кстати, по его мнению, покорение славян Германарихом было всего только большим и удачным походом царя готов по землям эстов, мери, мордвы и венетов, или венедов, — славян. Следовательно, никакой державы Германариха и не было, один лишь поход вокруг Европы.
Таким образом, прародину славян надо искать меж Одером и Днепром, а никак не на Дунае.
Так что же первая наша летопись, «Повесть временных лет»? Отбросить и не принимать во внимание?
Я все же не думаю, что летопись эту как кто хотел, так и переписывал. Даже больше того — наш первый летописец Нестор основывался все же на тех событиях, которые остались в народной памяти, может, не на самих событиях, а на их отзвуке. И то, что до него дошло, записывал. Рассказывал про расселение славян. Про Кия, Щека и Хорива. «И быша 3 братья: единому имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, и сестра ихъ Лыбедь. Седяше Кий на горе, гдеже ныне увозъ Боричевъ, а Щекъ седяше на горе, гдеже ныне зовется Щековица, а Хоривъ на третьей горе, от него же прозвася Хоревица. И створиша градъ во имя брата своего старейшаго, и нарекоша имя ему Киевъ. Бяше около града лесъ и боръ великъ, и бяху ловяща зверь, бяху мужи мудри и смыслени, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киеве и до сего дне.
Ини же, не сведуще, рекоша, яко Кий есть перевозникъ быль, у Киева бо бяше перевозь тогда с оноя стороны Днепра; темь глаголаху: на перевозъ на Киевъ. Аще бо бы перевозникъ Кий, то не бы ходилъ Царюргороду; но се Кий княжаше в роде своемь, приходившю ему ко царю, якоже сказають, яко велику честь приялъ от царя, при которомь приходивъ цари. Идущю же ему опять, приде къ Дунаеви, и възлюби место, и сруби градокъ малъ, и хотяше сести с родомъ своимъ, и не даша ему ту близь живущии; еже и доныне наречють дунайци городище Киевець. Киеви же пришедшю въ свой градъ Киевъ, ту животъ свой сконча; и брать его Щекъ, и Хоривъ, и сестра их Лыбедь ту скончашася».
Дошли до Нестора и трагические воспоминания об обрах-аварах, которые «примучивали» славян. «Въ си же времяна быша и обри, иже ходиша на Ираклия царя и мало его не яша. Си же обри воеваху на словенех, и примучиша дулебы, сущая словены, и насилье творяху женамъ дулебьскимъ: аще поехати будяше обърину, не дадяше въпрячи коня ни вола, но веляше въпрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли женъ в телегу и повести обърена, и тако мучаху дулебы. Быша бо объре теломъ велици и умомъ горди, и богъ потреби я, помроша вси, и не остася ни единъ объринъ. И есть притъча в Руси и до сего дне: погибоша аки обре; их же несть племени ни наследъка. По сихъ же придоша печенези; паки идоша угри чернии мимо Киевъ, послеже при Олзе».
Можно верить или не верить этим свидетельствам нашей Начальной летописи, однако сейчас уже мало кто сомневается в автохтонности древнерусской культуры. Расселяться славяне, безусловно, расселялись, однако на Висле, на Днепре, на Припяти они всегда были.
Ясно, что нельзя целиком доверять только одному какому-то источнику — письменному, археологическому либо мифологическому. Достоверны лишь те сведения, которые проверяются в системе всех трех измерений. Но тем не менее бесспорно, что к VI веку новой эры на границе славянского мира и Византийской империи сложилась следующая ситуация. Один за другим собирались и рассыпались многочисленные и многолюдные племенные и межплеменные воинские союзы, в которые входили не только собственно славяне, но и те народы, что выделились из скифско-сарматского единства: геты, языги, роксоланы, аланы, бастарны, даки. Союзы возникали и распадались, под их ударами трещала оборонительная цепь крепостей Восточно-Римской империи — но все еще не разрывалась. Вот-вот должен был прозвучать неслышный и непонятный отдельному человеку сигнал, по которому все эти орды, отряды, войска и гурты двинутся в наступление, и остановить его будут бессильны самые мощные заслоны. Да, готовилось Великое переселение народов, и важная роль в нем отводилась славянам. Балканы в том этническом составе, который мы сейчас видим, — вот результат этого переселения. А отчего народы трогаются с места, поднимаются со всем своим скарбом и уходят, оставляя могилы предков, — этого не знает никто. Несчетные курганы молчаливо стоят в степях, напоминая о неведомых нам народах, которые куда-то ушли. Во время Великого переселения многие народы исчезли — но это не значит, что они исчезли бесследно. Язык каждого из народов, которые сейчас существуют, когда-нибудь подскажет человеку, с кем этот народ соседствовал, с кем шел в неведомую землю, с кем породнился и сквозь кого прошел, как сквозь дым прощального огнища. Язык оказался самым надежным, самым устойчивым элементом человеческого мира, даже исчезая, народы оставляли себя в языке родственников, соседей, завоевателей.
И в VI веке нашей эры, как записал Прокопий Кесарийский, «неримляне», это значит — все «варвары», объединились против общего врага и с грохотом опрокинулись на Рим». Это было начало конца второго Рима.
А на днепровских кручах, на озере Ильмень, в припятских пущах и болотах, на холмах Волыни и озерно-лесистой земле кривичей уже взрастала Киевская Русь.
Я все же склонен думать, что на Балканы ринулась та часть славянских воинских союзов, которая бродила, как хмельное варево, на самом пограничье империи и страны варваров. Но и этой части было достаточно, чтобы назвать тот поток могучим. Основная же часть славян осталась на своих «дедичных» землях. Нет, она не сидела на одном месте, тоже безостановочно двигалась на запад, на север и на восток, однако это было спокойное движение, мирное, славяне шли как пахари, как охотники, как торговцы- заготовители — одним словом, как добрые люди в гости к таким же добрым людям.
И вот она — Киевская Русь. Сколько споров велось и ведется вокруг этого слова — Русь. Действительно, скифы у Геродота, анты и склавины у византийских историков, наконец, венеды у Иордана, и вдруг — Русь, русские земли, русские князья, русская держава. Академик Б. Рыбаков считает, что ничего странного нет, была и есть река Рось, самый центр славянской ойкумены, на ее берегах жили росы, ну а от росов до русов даже и полшага нет. «Одна и та же область — лесостепное Среднее Поднепровье…
