не сбывались, а отодвигались все дальше от реальной жизни. Деревенская тяжелая жизнь засасывала меня все глубже и глубже. А на Василия Емельяновича я смотрел как на Бога или какое-то другое высшее существо. Тем более, что был он в городской одежде, казавшейся мне необыкновенно красивой. Я же в это время выглядел забитым, бедно одетым, утомленным физическим трудом подростком.
Контраст между нами, по моему мнению, был настолько велик, что я даже боялся встречаться с этим человеком, боялся его обидеть своим мужицким видом. Будучи на сенокосе или в поле на работе с граблями в руках, однажды я увидел, что по дороге идет Василий Емельянович. Я настолько был взволнован, что предпочел скрыться за кустами. А он не увидел меня и прошел своей дорогой.
В дальнейшем судьба повернется в мою сторону, благодаря именно его участию. Поэтому считаю нужным особо рассказать, кто же был Василий Емельянович и как он достиг такой высоты в обществе.
Бедно тогда жили крестьяне во всех селах и деревнях. Но в малых деревнях вести хозяйство было несколько легче. Ближе были посевы, сенокосы. За скотом уход был лучше. Кроме того, в нашей Александровке мужчины делали колеса для телег и этим зарабатывали деньги. А вот в селе
Николаевке земледельцы жили намного беднее. Узенькие полосы посевов располагались далеко от дома. Урожаи снимали совсем скудные. Питались картошкой с огурцами. Одевались крайне бедно.
Вот таким убогим бедняком жил и крестьянин Емельян Хромко – отец Василия, по прозвищу Белебень. Во всей Николаевке тогда трудно было найти хорошо грамотного человека, кроме попа, дьяка и членов их семей. Грамотные были еще «сиделец» – продавец водки да две-три семьи местных евреев. И надо же так сложиться обстоятельствам, что мальчик Вася Хромко жил по соседству с домами священника и дьякона. Поповичи и сыновья дьякона оказались по возрасту сверстниками Василия. Часто они встречались, ходили на прогулки, играли вместе и подружились.
Поповичи и дьяконовы сыновья учились в городских училищах и в Выдренской двухклассной учительской школе. И вот кому-то из них пришла в голову дерзкая мысль: подготовить Василия к экзамену и помочь ему поступить в Выдренскую с учительским курсом школу. Так и сделали. Сделали великое дело. Василий поступил и начал успешно изучать программу на звание учителя начальной школы.
Небывалое в истории явление в крестьянской бедной семье! Забитый, немощный бедняк – и вдруг дерзнул попасть в интеллигенты, стать учителем. Если поискать в этом событии какую-то аналогию с событиями наших дней, то можно привести опять-таки чуть ли не героизм космонавтов.
Первый во всей окрестности и в Николаевке учитель из бедняков – крестьянин! Разве это не событие того далекого времени? Он стал учителем примерно в 1910–1911 годах. Это был мой родственник, и потом окажет он мне большую помощь в моем продвижении «в люди».
У Василия Емельяновича был меньший брат Иван. Он был примерно мой ровесник. Иван окончил начальную школу, и Василий решил готовить его к поступлению в Выдренскую двухклассную школу. Для подготовки к экзаменам требовалось усиленно заниматься все лето. Василий брал на себя роль репетитора, учителя по всем предметам программы. В это время вспомнил и обо мне. Он решил, что с двумя учениками вести занятия даже удобнее и успешнее, чем с одним. Василий посоветовался с моим отцом. Согласились на этом.
А для меня это был целый переворот в жизни. Прямо босиком зашагал в Николаевку на учебу. С мая до августа 1913 года занимался усиленно, напряженно. Мне, после трехлетнего перерыва, приходилось вновь проходить программу начального училища. Однако все трудности были преодолены. Программу проработали полностью. И в августе 1913-го Василий Емельянович повез нас в Выдренку для поступления в двухклассную учительскую школу.
Летняя учебная подготовка помогла. Мы с Иваном выдержали вступительный экзамен. В сентябре 1913- го нас зачислили учениками Выдренской двухклассной с учительским курсом школы. Начались занятия. Сбылись мои многолетние заветные мечты. Сделаны первые шаги долгого и нелегкого пути «в люди».
Хотя плоды учебы в этой школе еще были далеки и неизвестны, а уже хочется произнести приятное на слух слово «впервые».
Оказывается, так же, как в Николаевке Василий Емельянович, я из всех жителей Александровки впервые достиг такой «высоты». Многие с недоверием и насмешкой отнеслись к факту моих успехов. «Ишь чего захотел, – говорили некоторые наши деревенцы. – Мужиком не хочет быть, добивается быть учителем. Посмотрим дальше».
И действительно, смотрели все время. К счастью, учеба у меня пошла благополучно.
Теперь скажу несколько слов о Выдренской школе.
В белорусском селе Выдренке Могилевской губернии местный богатый помещик Барановский решил увековечить свое «благородное» имя. Из своего богатого имения он выделил жилые помещения под школу. Была организована Выдренская двухклассная с учительским курсом школа. Главная цель ее – готовить учителей начальных церковноприходских школ.
Из литературы мы знаем, что поэт Сергей Есенин учился тоже в Клепиковской двухклассной школе. Она имела право присваивать звание учителя окончившим ее ученикам. Выдренская же школа не имела права самостоятельно присваивать звание учителя. Она давала знания в объеме учительских и выдавала удостоверение об окончании школы. А для получения звания учителя нужно было держать экзамен экстерном при комиссиях, специально учрежденных. Подобные комиссии создавались в городах, преимущественно при духовных семинариях и училищах. Испытания на звание учителя проводились на основе правил, изданных «по Высочайше утвержденному 26 ноября 1888 года определению Святейшего Синода».
Как видно, присвоению звания учителя придавалось весьма важное значение. С точки зрения благонадежности. Поколению людей моего возраста выпало начинать жизнь, взрослеть, мужать, получать образование от букваря до вузов, пробивать себе дорогу «в люди» на грани двух веков – XIX и XX. Тут нельзя сказать, что у всех представителей данного исторического периода была какая-то общность в их жизненном пути. Каждый человек по своему общественному положению, по социальному сознанию принимал участие в великих революционных свершениях. В данном случае я имею в виду простых тружеников, начинавших свой жизненный путь на рубеже двух столетий. Нам, представителям этой эпохи, виднее различие в жизни дореволюционного периода и нового периода – советского. А многие события и явления общественной жизни царского времени стали для нас понятнее и получили другую оценку уже после свершения революции.
К числу таких явлений, если говорить конкретно, можно отнести построение учебных программ – в частности, программу двухклассной учительской школы.
Эта школа предназначалась для детей низшего сословия – крестьян, мелких служащих. Так вот, в ее программе, как и других школ для низших классов, умышленно были созданы тупики, препятствовавшие переходу в учебные заведения более высокой ступени – при желании повысить образование.
Было, как я теперь понимаю, создание искусственных преград и ловушек для способных учащихся из крестьян. Чтобы совсем лишить их возможности перехода в другие учебные заведения, не было в программе алгебры, тригонометрии, химии и др. И получалась такая картина. Окончивший двухклассную учительскую школу по некоторым гуманитарным дисциплинам почти мог поступить в старшие классы гимназии или реального училища, а вот по математике, физике, химии и другим предметам надо было начинать с первого класса, то есть с первой страницы учебника.
На преодоление умышленных тупиков и несоответствия программ энтузиастам из крестьянского сословия, желавшим продолжить свое образование, приходилось прилагать очень много непосильного труда. Сам был в числе таких энтузиастов. К счастью, только случайно не стал «жертвой наук». А вот мой единомышленник и друг Афанасенко Димитрий Васильевич не выдержал борьбы с преградами на пути к достижению высшего образования и погиб в возрасте 20 лет. В буквальном смысле – надорвался!
Сначала, после окончания Выдренской школы, нам пришлось отправляться (конечно, пешком) за сотню километров в город Мстиславль Могилевской губернии, чтобы выдержать экзамены экстернами на звание учителя начальной школы.
Надо сказать, что и дорога, и экзамены дались весьма нелегко. Димитрий очень переживал: «Вдруг срежусь на экзамене?» Семья бедная. Последние гроши израсходованы. В сумке остались последние сухари. Много вложено сил и труда на пути «в люди». А к тому же мой товарищ был человек впечатлительный, нервный. Можно сказать, тонкая натура.
Вывесили после экзаменов списки нашей группы экстернов – кто выдержал полные испытания и получил
