другой, и о революции можно не поминать вовсе. А выгнали 4-го в 1612 году поляков из Москвы или нет, это можно как-нибудь и подретушировать, задрапировать. Не всяк разберется.
Я вам напомню: ведь в ельцинском законе 1995 года, устанавливавшем Дни воинской славы, 7 ноября значилось как День освобождения Москвы от польских интервентов! То есть сперва таким образом намеревались вытеснить память об Октябре в этот день. А после возник иной вариант – и освобождение Москвы «перенесли». Видите, как беззастенчиво манипулируют историческими фактами?
Но вернёмся к параду. О нем, как и об Октябрьской революции, власть, конечно, тоже могла бы не поминать. Только с чем тогда она останется? На что в советской истории опираться будет? Нет, ей нужны и парад, и Сталинград, и оборона Ленинграда – но без Ленина, без Сталина, без Октября. И вот, что касается парада, решение найдено.
Простое, надо сказать, решение. Состоит оно в том, что каждая очередная годовщина легендарного парада публично отмечается, что возложено на московские власти (или сами они взяли это на себя), однако про то, чему парад был посвящен, не говорится ни слова!
Странновато с точки зрения здравого смысла? Еще бы. Но, как ни удивительно, дело пошло.
Вот передо мной «Московский ветеран» – газета Московского городского совета ветеранов войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов, издаваемая при поддержке Комитета общественных связей Москвы. Номер годичной давности, где подробно повествуется о торжествах, как здесь сказано, посвященных 64-й годовщине исторического парада 7 ноября 1941 года. Тщетно искать и в этом большом материале, и во всем номере рассказа или хотя бы более-менее внятного упоминания о событии, в честь которого проводился парад.
Да, он сам стал великим событием, вошедшим в историю. Однако революция, которая ему предшествовала, в честь которой он состоялся и которую он защищал, – событие еще более великое. Ее масштабы и ее значение в судьбе нашей Родины неизмеримо больше, если вообще уместно тут какое-то сравнение. Во всяком случае, бесспорный факт состоит в том, что именно Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 года 24-й своей годовщиной определила проведение парада 7 ноября 1941-го. Так можно ли забывать об этом? Можно ли об этом молчать?
Еще живы, слава богу, героические участники незабываемого парада. И торжества, которые 7 ноября проводят в последнее время власти Москвы, не обходятся без них. Телевидение показывает сюжеты с их участием – интервью накануне и в день годовщины, возложение венков к памятникам, прохождение по Красной площади.
«Казалось бы, и хорошо, – пишет нам в редакцию москвичка О. Д. Чабаненко, ветеран труда, член КПРФ. – Но почему у меня (и не только!) от этих картин, так же как от празднования на Красной площади 9 Мая, остается в целом удручающее впечатление? Объясню. Дело в том, что уж очень бросается в глаза, как обыгрывают всё в своих целях современные вершители наших судеб, как стараются они спрятать и замолчать то, что им „невыгодно“, что неприемлемо для них.
Несмотря на все эти красочные шоу, тягостно видеть задрапированный Мавзолей В. И. Ленина, с трибуны которого И. В. Сталин обращался к воинам Красной Армии в 1941-м и к подножию которого они победителями швыряли фашистские штандарты в 1945-м. Старых, в большинстве больных людей наряжают в красноармейскую форму и предоставляют возможность маршировать перед теми, кто ликвидировал результаты Великой Победы и Великого Октября. Причем делается вид, будто это – чествование победителей, хотя на самом деле – издевательство над обобранными и униженными стариками. Неужели они, участвующие в этом, не понимают, что их просто грубо используют?
И еще: ведь здесь ни словом не говорится о партии коммунистов, партии Ленина, которая привела наш народ к Победе, никогда не произносится имя Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина. Разве это не издевательство над историей? И разве может любой честный человек воспринимать такое без боли и возмущения?»
Подобных писем много, и их авторов нетрудно понять. У меня до сих пор щемит сердце, когда перечитываю строки своего давнего товарища и коллеги рязанца Геннадия Карпушкина, который был танкистом во время войны. Написал он мне это, впервые увидев во время празднования Дня Победы, что имя Ленина на Мавзолее тщательно задрапировано еловыми ветками, тканью и чем-то еще. «Надо же, какая подлость!» – не удержался обычно скупой на эмоции Геннадий Васильевич. А потом с острой болью поведал, что и на встрече ветеранов части, где он был, воинские гвардейские знамена устроители встречи постарались расположить так, чтобы портрета Ленина на них не было видно.
Кто же они, эти устроители? Наверное, те, кто у руководства ветеранской организации. О них разговор особый. Не знаю, прямо даются им такие указания на сей счет или, зная политическую конъюнктуру, сами проявляют инициативу, но «необходимая линия» во время публичных мероприятий, которые они организуют, обычно проводится четко. То есть они твердо знают, какие портреты можно выставить, а какие нельзя, о чем говорить позволено, а о чем – ни в коем случае.
Это учитывается и в печатных изданиях. Например, я уже упоминал газету «Московский ветеран». Так вот как написала она в связи с прошлогодним торжеством в честь парада 1941 года о руководителе Московского городского совета ветеранов: «Дважды Герой Социалистического Труда Владимир Иванович Долгих воевал под Москвой семнадцатилетним пареньком в составе сибирских дивизий. В мирной жизни прошел путь от инженера до директора крупнейшего завода».
Верно, воевал. Под Москвой. Семнадцатилетним. В сибирской дивизии. Только вот путь его в мирной жизни авторы репортажа существенно подсократили. И не по случайной, конечно, ошибке, а вполне сознательно. Предпочли остановиться на должности директора завода, опустив, что был всё-таки после этого Владимир Иванович не только первым секретарем Красноярского крайкома КПСС, но и много лет секретарем ЦК КПСС, кандидатом в члены Политбюро.
Почему подсократили? Думаю, ясно. О КПСС, да тем более о том, что был в этой партии одним из руководителей, лучше не говорить. Так принято. Драпировка.
Большой вопрос, что же искренне думают и чувствуют в связи со всем этим сами руководители ветеранских организаций. Конечно, они, как и вообще ветераны, люди разные. Кто-то «новые правила» принял, что называется, всей душой. Но многие, я уверен, внутренне возмущаются. А некоторые, как я заметил, сильно нервничают, когда заводишь с ними разговор на эту тему. Нервничают, поскольку знают правду и прекрасно понимают вопиющую несправедливость установленных умолчаний.
Что ж, в таком же сложном положении Владимир Иванович Долгих. И всё-таки я глубоко уважаю его. Он не стесняется называть советское время великим, с возмущением говорит об отмене праздника 7 ноября, гневно осуждает попытки «обновить» святое Знамя Победы, сняв с него серп и молот.
А особенно возросло мое уважение к этому человеку после его выступления на Всемирном русском народном соборе в прошлом году. Собор был посвящен истокам Победы, 60-летие которой отмечалось, и с трибуны назывались разные факторы, приведшие к победоносному для нас окончанию Великой Отечественной войны.
Кроме одного. Причем опять-таки, конечно, не случайно.
И когда слово предоставили Владимиру Долгих, он сказал об этом прямо и нелицеприятно. Сказал, что решающая роль в достижении Победы принадлежала Коммунистической партии во главе с И. В. Сталиным, которая стала главной идеологической и организующей силой народа, а потом обстоятельно и убедительно это обосновал.
Зал ему бурно аплодировал. Президиум – не очень. Но, по-моему, это его не расстроило. Он совершил поступок. Он сказал правду.
Для участников парада этот день по-прежнему праздник, поскольку никому не дано перечеркнуть советскую эпоху.
Он первым рассказал о «Тане» – Зое Космодемьянской
Шестьдесят лет назад, 27 января 1942 года, в «Правде» был напечатан очерк «Таня» – о героической гибели в подмосковной деревне Петрищево девушки-партизанки, назвавшей себя на допросе Татьяной. Не жившим в то время трудно даже представить, с какой потрясающей силой прозвучал тогда этот газетный материал. Утверждаю как свидетель: за все последующие годы немногие из журналистских выступлений могли сравниться с ним по воздействию на читателей.
