этом залог нашей победы. А отсчет ее первых шагов мы должны начать с операции в Прибалтике. Положить конец фашистским режимам этих карликов, никогда не имевшим, за исключением Литвы, своей государственности. Мы должны прекратить там геноцид русского народа, мы должны вернуть то, что веками принадлежало России, за что заплачено жизнями миллионов людей.
Для начала справка. С 1987 по 1996 годы, то есть за 10 лет, прибалты выкачали из России за бесценок и контрабандой сырья, цветных и редких металлов, драгоценностей, оружия, предметов искусства, нефти, мазута и бензина на 2-7 миллиардов долларов, из них более половины приходится на Эстонию. Вы знаете, что с 1 апреля прошлого года было введено эмбарго на все виды торговых операций с этими республиками. Тогда мы жестко предупредили все страны СНГ от реэкспорта наших товаров и сырья в Прибалтику. Прошел год. Они захлебнулись в своих проблемах. У многих в голове прояснилось — поняли, что без России они пустое место и Западу нужны были только как разменная монета в борьбе и кознях против России. Затоваривание никому не нужных сельхозпродуктов быстро привело к падению деловой активности. Отсутствие возможности перепродавать наши сырьевые ресурсы и наживать огромные посреднические доходы, особенно от контрабанды, перекрыли поток валюты. А эмбарго энергоресурсов быстро выкачало накопленные за предыдущий период запасы валюты. Народ этих республик с трудом пережил эту зиму, когда отопление включалось только три раза в неделю. Второй такой зимы многие не перенесут.
Что-то не стало видно радости на лицах жителей Прибалтики от полученной свободы. По прогнозам их экономистов, к осени падение производства достигнет 46 процентов, многие предприятия разоряются. Безработица достигла уже 18% трудоспособного населения, а к концу года эта цифра может увеличиться до 38%. Практически правительства всех трех республик уже дважды по дипломатическим каналам выходили на МИД с просьбой согласования встреч на уровне глав правительств для разрешения всех спорных вопросов. Мы пока отклоняем их предложения. Все меры помощи, которые предприняли в прошлом году Скандинавские страны, Германия, США и Голландия, помогли им протянуть до весны. Но так все время продолжаться не может. Уже даже лучшие друзья — шведы — дают им понять, чтобы искали с нами компромиссные пути, смягчили законы, не вписывающиеся в демократические нормы, пересмотрели свое отношение к русскоязычному населению.
На сегодня в Эстонии, Латвии и Литве мы владеем от 16 до 23 процентов всех крупных предприятий промышленного профиля и от 18 до 21 процента всех банковских и финансовых структур. В апреле предприятия закроются, а банки перестанут осуществлять платежи, в мае в республиках разразится тяжелейший кризис.
Учитывая, что в ответ на ввод наших войск в Прибалтику США и Запад могут заблокировать наши банковские счета за границей и ввести эмбарго на торговлю с нами, мы, в соответствии с директивой Совета Национальной Безопасности, принятой в мае прошлого года, разработали комплексную программу мер, которые успешно выполняются. Во-первых, на наших счетах за рубежом к 15 мая 1998 года останется порядка 450 миллионов долларов. В течение последующих девяти месяцев мы планомерно снижали остатки на наших счетах. Далее, мы пока задерживаем все расчеты и платежи зарубежным фирмам по I кварталу. Задержим и по апрелю.
Практически к 1 мая будет завезено 95% всего оборудования и материалов по заключенным нами с Западом контрактам и по всем крупным проектам. На 72 процентах объектов, намеченных реформой на этот год, строительство которых должны вести зарубежные компании, уже начаты работы. Попытки, по требованию США, ввести эмбарго на торговлю и сотрудничество с нами вряд ли осуществимы, так как оно принесет нашим зарубежным партнерам только прямые убытки в размере 21,5 миллиарда долларов. Во все договоры на строительство у нас предприятий, поставки оборудования и материалов мы внесли пункты о том, что одностороннее расторжение заключенных договоров несет за собой штрафные санкции в размере 50% от суммы договора, плюс огромные проценты в виде пени в случае неоплаты штрафных санкций в течение месячного срока, тем более что оборудование уже находится у нас, а оплата за него предусмотрена в течение четырех кварталов. Жестко оговорены в договорах сроки строительства и монтажа оборудования. Так что здесь мы застрахованы.
Более того, со всеми фирмами, с которыми заключены крупные контракты на сумму свыше 200 миллионов долларов, все это время нами велись оживленные контакты и устанавливалось взаимное доверие, целью которого было предложение тесного и длительного сотрудничества в реализации наших проектов на значительный период. Мы предоставляем этим фирмам режим наибольшего благоприятствования в России в обмен на честное сотрудничество, невзирая ни на какие политические разногласия, возможные между нашими странами. И здесь очень многие будут нашими союзниками.
И, наконец, последнее. Удалось закупить и завезти почти все, что может создать острый дефицит в случае блокады, если она все же произойдет. При закупках зерна, а мы закупили как неприкосновенный запас 18 миллионов тонн, поставщики даже удивлялись — ведь урожай зерна прошлого года был у нас достаточно высок — 106 миллионов тонн.
Вот вкратце та финансово-экономическая ситуация по тем направлениям, где Запад способен затормозить наши реформы в случае введения эмбарго или возникновения военного кризиса. Что же касается организации против нас информационной войны, то мы с Израилем уже согласовали целый ряд встреч на высоком уровне по решению многих двусторонних вопросов, на которых мы планомерно начнем готовить почву для поддержки любых наших акций на Западе, русского населения в странах СНГ и гашения информационной пропаганды против России и в США, и в Европе, если такая возникнет.
Лобанов встал из-за стола, поблагодарил премьера за подробную информацию и при общем молчании прошелся несколько раз перед столом, за которым сидели члены Совета Национальной Безопасности. Затем, подойдя к столу, открыл молча бутылку боржоми, налил в стакан воды и залпом выпил ее.
— Если у кого есть какие-либо сомнения, прошу высказаться, — громче обычного прозвучал его голос в тишине зала.
Однако возражений или сомнений ни у кого не было. Здесь все были профессионалами с большой буквы и талантливыми организаторами, которые свою работу выполняли предельно добросовестно, предусматривая различные варианты конечного результата. Поэтому на вопрос Лобанова ответом было дружное одобрение. Тогда Лобанов подвел черту:
— Практически остается чуть более 10 недель, — произнес он, — поэтому прошу всех быть предельно собранными в этот период. План действий в этот подготовительный период и сама операция принимаются. Все свободны.
Совещание закончилось, все стали расходиться. Лобанов, выходя, сказал Павлову:
— Николай Евгеньевич, зайди ко мне через тридцать минут со стенограммой совещания, — и вышел из зала, закрыв за собой дверь.
Младко Панич аккуратно сделал последнее движение бритвой, срезав последние волоски на щеке. Ополоснув лицо, шею и грудь ледяной водой и громко фыркая, он растерся пушистым полотенцем. В этот момент в комнату зашел Сергей Борзов и поторопил его:
— Младко, давай быстрей, машина уже пришла.
— Иду, иду, — ответил Младко, застегивая ремень и беря десантную куртку.
Одевшись и взяв оружие, он сбежал по ступенькам к машине. Темно-зеленый 'джип', мощно взревев мотором, сорвался с места. Не доверяя системам связи из-за тотального прослушивания американцами, боснийские сербы теперь использовали для доставки секретных сведений только нарочных. Младко был не просто капитаном в армии боснийских сербов, а одним из лучших полевых командиров, умевших в любой схватке с противником не только одержать победу, но и свести до минимума свои потери. Особенно отличился Младко в боях с хорватами в районе Баня-Луки и Тузлы. Свой отряд из 360 человек он собирал несколько лет, отбирая буквально по одному человеку с учетом профессиональных и боевых качеств, физической силы и выносливости. Его солдаты не знали отдыха. В моменты затишья все занимались боевой подготовкой, обучались снайперской стрельбе, минированию, рукопашным схваткам с применением восточных единоборств. В его отряде никто не пил, а за мародерство он лично расстреливал.
Жесткая дисциплина и великолепная боевая выучка давали свои плоды. За 4 года войны его отряд
