они специально позволили «размяться» своему самому слабому компаньону. «Теперь убьют», — понял Денис, потеряв зрение во второй раз за каких-то пару минут, и приготовился как можно равнодушнее умирать. Тем более что он слышал, как из беседки ринулись к газонному рингу нетерпеливые зрители. Где уж там — большой палец вниз, самим попинать, отомстить за поверженного собутыльника. Воля к сопротивлению еще не совсем покинула поэта, и он внутренне сжался, чтобы вскочить и успеть зацепить еще хотя бы одного. Будь у него сейчас в руках автомат, он бы высказал все свои мысли по этому поводу длинной очередью, и плевал бы на весь высосанный из пальца гуманизм.
Но разжаться пружине не пришлось. Он успел еще только встать на колени, когда вся троица уже лежала в самых отнюдь не живописных позах. И если бы в поле его зрения не появились знакомые кроссовки, он подумал бы, что кара Божья настигла его врагов в самый подходящий момент. Новоиспеченный Ангел Хранитель произнес голосом Ксении:
— Давай я помогу тебе встать, тебе надо умыться и почистить одежду. Придется все же пригласить тебя в гости. Ладно, хоть одного ты устряпал. Теперь, наверное, кукарекать будет или как медведь в цирке ходить. А вам, придурки, я уже делала последнее предупреждение...
Один из поверженных врагов, видимо, еще мог возражать, поэтому ответил нагло, но почему-то не вставая:
— Да если бы, Ксюха, не твой брат, мы бы тебя... — далее следовал сленг, густо перемешанный с матом, который был прерван молниеносным выбросом ноги спасительницы. Причем это движение не помешало ей сравнительно нежно поднимать Баталова, поддерживая под локоть.
Уже в подъезде Баталов спросил:
— А кто твой брат? — одновременно поняв, что губы у него сильно разбиты, а вопрос пришелся Ксении совсем не по душе.
— Очень известный бандит, — холодно ответила девушка и, остановившись, продолжила, — подробности? Он убил нашего отчима, когда тот пытался меня изнасиловать. Вернулся из тюрьмы совсем обезбашеный.
«Почти по Фрейду», — подумал Денис, но вслух ничего говорить не стал, потому что от фрейдизма его тошнило во всех его проявлениях.
Между тем они поднялись на третий этаж и остановились перед самой массивной на площадке металлической дверью. Словно извиняясь за это помпезное убожество эпохи первоначальной стадии накопления, Ксения пробурчала:
— Брат поставил, бережет он меня так.
Двухкомнатная квартира была обставлена со вкусом; в обстановке, как и в Ксении, чувствовалась модерновая спортивность. Этакое сочетание серебристого металла и серо-белого пластика, выгнутого в услужливых формах. Особенно удивил Дениса торшер в виде нагромождения полых трубок, похожих на часть классического органа, верхушку которого венчала небольшая копия роденовского мыслителя. Правда головой мыслителя служила матовая лампа с едва заметной надписью «General Electric's».
— Безвкусица, — уловила удивленный взгляд Баталова девушка. — Подарили почитатели карате-до.
— Ты именно этим занимаешься? — спросил Денис.
— Да не только. Всем до кучи.
— И на это можно жить?
— За участие в солидных соревнованиях и платных боях бойцы имеют немало...
Денис поморщился точно так же, как несколько минут назад на злополучной скамейке перед подъездом.
— Вот только не надо о том, что не женское дело!
— Я бы, если и подумал, то не сказал.
— То-то! Иди, умойся, в ванной найдешь и одежную щетку, а я пока поставлю чайник. Ты какой любишь — черный или зеленый?
— Тот, который нравится тебе...
— Тогда зеленый, «японский завтрак»...
В ванной Денис не только смывал кровь с лица и чистил плащ, но и пытался хоть как-то осмыслить
