- Надо снять копию с вашего паспорта.
- Будете наводить справки? - Словцов протянул документ.
- Не без этого, конечно, - призналась Вера Сергеевна. - Да, там вас встретит домработница, не пугайтесь ее хамоватых манер. Это бывшая любовница моего мужа.
- Вы так спокойно об этом говорите?
- О! Я не только об этом могу говорить совершенно спокойно, - круги, в которых я вращаюсь, предполагают груду камней за пазухой при ангельском выражении лица.
- У Ангелов в храмах лики весьма суровы... - вспомнил Словцов.
- Никогда об этом не задумывалась... Ну да ладно, домработницу зовут Лиза. Постарайтесь поменьше обращать на нее внимание и сразу возьмите за правило требовать от нее все, что вам нужно.
- Попробую, - пожал плечами Павел.
- Итак, мы с вами идем ва-банк! Есть какая-то прелесть в неожиданных и, казалось бы, безумных, лишенных расчета решениях, - задумчиво улыбнулась Вера Сергеевна.
- Есть, - согласился Словцов, - я уже вхожу во вкус. Во всяком случае, это второе подобное решение за последнюю неделю. «Есть упоение в бою», - вспомнил он и процитировал с должной мерой сарказма.
- Может, для оптимизации наших отношений перейдем на «ты»? - и сама поморщилась от этой самой «оптимизации».
- Для этого, вроде, требуется время или, по меньшей мере, брудершафт.
- Брудершафт? Хоть сейчас. А вот времени мне всегда катастрофически не хватает.
- Есть одна проблема. Я не пью, в том числе на брудершафт.
- Совсем не пьешь?
- Крайне редко. Богемная жизнь выработала у меня стойкое отвращение ко всем видам алкоголя. Во мне и так выпитая бездонная бочка. Ты меня за это не уволишь?
- Нет, даже интересно. А ты не будешь против, если я иногда буду себе позволять?..
- Я имею право слова?
- Как начинающий друг.
- М-да... - усмехнулся Павел, - мне приходилось быть начинающим преподавателем, начинающим поэтом... Но я так и не смог «начаться» в полную силу. Таких, как я, Вера, зовут неудачниками, слабаками, размазней... А ты меня за такие баксы хочешь купить.
- Но они же зеленые... Так что за начинающего зеленого «зелеными» - можно.
- У друга есть одна просьба, - на пару секунд Словцов замялся, - только не называй меня «Пашей». Не нравится мне это упрощенное звучание апостольского имени.
- А Павликом под хорошее настроение можно? - озорная искра выскользнула из-под синей поволоки взгляда.
- Можно...
Уже на лестнице Павел остановился в раздумьях. Пришло на память из истории Древней Руси. Рядовичи - временно обязанные люди, заключавшие «ряд» с господином. Не оттуда ли слово «рядовой»? И никак не мог вспомнить, на каких условиях, при каких обстоятельствах рядович мог превратиться в холопа. С одной стороны, Павел Сергеевич Словцов всего-навсего заключил пока что устную сделку, а договор, видимо, предполагалось подробно обсудить в домашних (рабочих?) условиях; с другой, - он вступал в какую-то неясную игру, затеянную богатой дамой. Странно, внешне никакой экзальтации она не проявляла. Да ни к какому «экстриму» Словцов и не был готов. Все, чего он искал, заключалось в слове «покой». В голосе, внешности, в движениях Веры Сергеевны «покой» присутствовал как основа, главное содержание ее личности. На Востоке такой основы добиваются длительной медитацией, а госпоже Зарайской она была дана от природы. И Павел уже не чувствовал в себе сил свернуть в сторону.
Сейчас к нему подойдет один из охранников по имени Володя... Но еще можно от всего отказаться. Ксерокопия паспорта ни к чему не обязывает. В конце концов, Павел успокоил себя тем, что, «выбрасываясь из окна старой жизни», он абсолютно не предполагал
