— Потому что ты боишься, что солнце никогда уже не придёт, до весны, — сказал Медвежонок.
Но тут тучи разорвало, блеснул луч солнца, и Ёжик с Медвежонком так обрадовались, как не радовались никогда в жизни.
В гостях у Собаки
Однажды Ёжику приснилось, что они с Медвежонком попали в Китай, и китайский Ёжик с китайским Медвежонком пригласили их в гости к китайской Собаке.
Дом у китайской Собаки был просторный, светлый, и топчан, то есть кровать, на которой спала китайская Собака, можно было топить, как печку.
— У нас на печах тоже спят, — сказал Ёжик.
— Нео-нео, — сказала китайская Собака. — Я знаю русский печь. Он высок, он большой, а у меня — постелька.
Китайский Ёжик с Медвежонком кивали, а китайская Мышка выскочила из угла и несколько раз низко поклонилась.
Потом пошли осматривать сад.
— Это — огорода, — сказал китайский Ёжик. — Здесь огурец, тыква, кабачка. А там, — он показал лапой, — фрукта.
— Сад по-нашему, — кивнул Медвежонок. — А что растёт?
— Слива есть, персик есть, много есть.
— А яблоки? — спросил Ёжик.
— Яблока нет, яблока — там, — и китайская Собака показала на китайского Медвежонка.
— Много есть, много есть, — закивал китайский Медвежонок.
— А пчёлы? — спросил наш Медведь.
— Псёла — мёд. Ха-ха-ха! Какзе-какзе!
«Что бы ещё у них спросить?» — думал во сне Ёжик. Бабка читала ему в детстве про Китай, но это было давно, и он всё позабыл.
— А как с волками? — тем временем спрашивал Медыежонок.
— Волка есть, волка есть! — кивала китайская Собака, и китайская Мышка снова появилась с поклоном.
— А что, — спросил Ёжик, — мышки у вас всегда кланяются?
— Всегда-всегда, всегда-всегда, — закивал китайский Ёжик.
— А если ты встретился с Лисой?
— Улыбаюся, улыбаюся!
— А кланяться надо?
— Какзе-какзе! — сказал китайский Ёжик.
Китайский Медвежонок с китайским Ёжиком и Собакой всё время улыбались и кланялись. И когда все, стоя на коленках за низеньким столиком, попили чаю, Ёжик с Медвежонком уже тоже, не переставая улыбаться, кланялись.
— Большое спасибо! — улыбнулся, кланяясь, Ёжик.
— Спасибо большой! — пятясь с поклоном к двери, улыбался Медвежонок.
— Не за сто! Не за сто! — провожая Ёжика с Медвежонком до дверей, улыбались и кланялись китайский Ёжик с китайским Медвежонком.
И китайская Собака с Мышкой в углу сияли улыбкой.
— Ну что? — спросил Медвежонок, когда они рядом ехали на верблюдах по китайской пустыне. — Как тебе Китай?
— Осень хоросо! Осень хоросо! — заулыбался Ёжик и, улыбаясь, кланялся, пока не проснулся.
Сыроежка
Чем дальше уходила осень, чем дольше Ёжик смотрел вокруг, тем удивительнее ему становилось.
Лес похудел — стал тоненьким и прозрачным. И небо будто поредело — стало не таким синим, не таким густым.
— Это потому, что осень, — вздохнул Медвежонок.
Но Ёжик и без Медвежонка знал, что это всё оттого, что пришла осень.
Ёжик любил осень. Любил медленно бродить по шуршащей листве и удивляться, и радоваться каждому грибу.
— Здравствуйте, гриб! — говорил Ёжик. — Как Вы поживаете?
Дальше всё зависело от того, какой попадался гриб.
Здоровяк-Боровик отвечал:
— Замечательно! Крепок духом, здоров телом!
Поганка что-то мямлила и вся изгибалась:
— Да знаете, да понимаете, да я…
Хитрые лисички прятали глаза и хихикали:
— Погляди на него! Это — Ёжик!
Задумчивый Груздь басил:
— Ничего, всё в порядке, живём.
Лукавая Волнушка искоса глядела из-под шляпы и поводила плечом.
А Мухомор, весь красный, только ещё сильнее краснел.
— Рады стараться! — неожиданно писклявым голосом отвечал Мухомор.
В сумерках Ёжик любил беседовать с опятами.
Сядет у пня, вокруг соберётся много-много опят, сдвинут шапки на затылок и — слушают.
Но приятнее всего, конечно, Ёжику было беседовать с Сыроежкой.
— Как Вы себя чувствуете? — улыбаясь, спрашивал Ёжик.
— Вы даже не представляете, как я рада Вас видеть, — отвечала Сыроежка.
И Ёжик, уже дома, засыпая, всегда вспоминал эту милую улыбку, с которой с ним говорила Сыроежка.
Ромашка
Это было в июне. Ёжик влюбился.
Необыкновенно пахла трава, а Ёжик ходил большими кругами вокруг Ромашки и боялся к ней подойти.
— Ты чего ходишь? — спросил Кузнечик. — Может, что надо? Скажи.
— Ничего мне не надо, — пробурчак Ёжик. И ушёл за ёлку.
Отсюда, из-за ёлки, Ромашка была ещё прекраснее.
Она стояла, слегка изогнувшись, на тоненькой ножке и до того была свежа, легка и воздушна, что Ёжик зажмурился.
«Подойду, — решил он. — Подойду и прямо так и скажу: „Вы мне нравитесь, Ромашка! Я очарован!“ Очарован, очарован, — забормотал Ёжик. — Может, я вами очарован? Попробую сначала».
Он встал, вскинул мордочку, взмахнул лапой и про себя сказал: «Вы мне нравитесь, Ромашка! Я вами очарован» Нет, не годится. Я… Вами… Плохо! «Вы мне нравитесь, Ромашка. Я очарован». Так лучше. А что она скажет? Она скажет: «Ты мне тоже нравишься, Ёжик». Вот было бы здорово! Но она так ни за что не скажет. Что ей до меня, Ёжика?'
И Ёжик стал опять большими кругами ходить вокруг Ромашкиной поляны и вспоминать, как на рассвете встретил Лося. То есть они даже и не встретились, потому что Лось Ёжика не видела, но Ёжик не только видел Лося, но и слышал, что тот говорит.
— Фф-у!.. Вздыхал, ломясь сквозь кусты, Лось. — Фф-у!.. До чего ж хороша!.. — Лось фыркал и крутил головой.
Ёжик сразу догадался, что это он о Ромашке, но спросить не решился.
«Пойти, что ли, посоветоваться с Белкой, — думал Ёжик. — Всё-таки она — Белка и думает так же, как Ромашка».
И Ёжик было побежал к Белке, но наткнулся на Медвежонка.
— Ты чего здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
