смотрел Александр Семёнович, который именно в этот утренний час делал свои замеры на дамбе. Словно почувствовав его взгляд, Комков оглянулся и приветственно крикнул:
- Семёныч! Заходи на огонёк, а вечером - добро пожаловать в трюм. Я ж на родину приехал, отрываться будем!..
Александр Семёнович неопределенно кивнул и привычным движением втоптал окурок в горб дамбы. Шагнул было в сторону ЛЭП, но тут у него под ногами вырос Андрейка, что, хватаясь руками за траву, вскарабкался на вал.
- Ты опять один, без мамы, на реку пришёл? - строго спросил Александр Семёнович.
Человек он был крупный, голос - густой бас, потому маленький Андрейка чуть не упал вниз, испугавшись служебного напора, но был подхвачен за воротник тренированной рукой спасателя.
- Я, дядя Саша, на воду пришёл посмотреть, - доложил Андрейка. - Ангелы волнуются.
- Вода в порядке, - в свою очередь доложил Александр Семёнович, - всё пока в норме, бояться нечего.
- А я не боюсь, - успокоил его мальчик, - это Ангелы волнуются.
- Ну так скажи им, чтобы не волновались. Мы свою службу знаем.
- И всё равно, вон и ваш Ангел волнуется, - Андрейка кивнул куда-то за спину спасателя, отчего тот невольно обернулся.
- Гм-м... - Александр Семёнович знал об Андрейке, как и всё село, потому ругаться на увиденную за спиной пустоту не стал. - Ну ничего... Ничего...
Между тем к обеду в доме Комковых собралось уже полсела. Головастый «уазик» привез с катера водку, шампанское и деликатесы мешками. Во главе стола сидел Василий Иванович Комков-отец - тщедушный, небольшого роста старик, которому было за семьдесят. Мать суетилась, подавая закуски. Разговор уже давно, как это водится в пьяных компаниях, сбился с общей темы, с общего ритма, стоял гулкий, притупляющий движение любой мысли галдёж, в котором можно было угадать всё: от предсказаний погоды до внешней политики. И только время от времени Василий Иванович неожиданно громким тенором перекрикивал общий гвалт, поднимая рюмку со «смирновкой», чтобы напомнить землякам:
- А посмотрите, какой у меня сын! Во как поднялся! Сам! Во как работать надо! Это вам не чебаками торговать! Шесть магазинов у ево!
- Семь, батя, и кафе ещё, - поправлял Пётр Васильевич, сидевший по правому плечу, - ещё вот завод с Али покупаем. Будем консервы делать.
- Да! А вот напарник моего сына - Али, прошу любить и жаловать! - указывал Комков-старший на горбоносого кавказца, который при этом почтительно вставал и чокался краем своей рюмки под низ рюмки старика, оказывая тем самым ему почтение. - Вот у них дружба! Они всё и всем продают, а друг друга - нет! Во как дружить надо! Так выпьем за то, чтобы все мы так жили! - провозглашал Василий Иванович, после чего над столом рассыпался нестройный бокало-рюмочный звон и снова начинался гвалт.
Гостей не удалось выпроводить до позднего вечера. Многие, собственно, уже спали, уткнувшись в стол или прямо на холодной земле у крыльца, куда вышли на перекур, поэтому Петр Васильевич, Али и девицы просто удалились в протопленную заранее баню, оставив командовать застольем Василия Ивановича, который и сам уже периодически клевал, пытался в очередной раз произнести главный тост, но путался в количестве магазинов, кафе и заводов. Следует заметить, что местная ферма, на которой работала Алевтина Сергеевна, принадлежала Василию Ивановичу, любезно выкупленная специально для отца заботливым сыном. И с реализацией молочной продукции сын оказывал отцу в городе посильную помощь. Домашней сметаной с успехом торговали на рынке земляки Али, имея от этого солидный процент. Кроме того, каждое утро проходил через село на выпас табун лошадей. Это было увлечение Василия Ивановича, и хоть Петр Васильевич считал его бестолковым и дохода не приносящим, отцу претензий не высказывал. Поговаривали также, что Комковы позарились купить брусничные угодья, от которых питалось всё село. Но пока это были только разговоры. Вообще, Комковых за их торговую жилку и успешность недолюбливали, но всякий раз, когда проводились подобные застолья, к ним собиралось полсела. Рыбаки даже не выходили на реку. И не оттого, что можно было упиться дармовой и к тому же хорошей водкой, а потому что другого повода и места собраться у сельчан не было. Разместив в храме клуб во времена перестройки, довели его до полного разрушения, завершившегося тем самым падением колокольни внутрь обветшавшего здания. Администрация же находилась в обычной избе с вывеской в центре посёлка, крышу которой венчал застиранный дождями и размахрённый ветрами триколор. Женщины ещё могли собраться потолковать в магазине у Гасифа или хоть у его же ларька, если позволяла погода. Комков свои магазины в селе закрыл из-за незначительной прибыли. Намного выгоднее было скупать у земляков рыбу.
Выгнав добрым паром и нырянием в искусственный пруд часть хмеля, комковская компания обрела способность к дальнейшему передвижению и желание новых развлечений.
