«Человека, знающего будущее, – доходчиво объяснил армянин, – следует избегать уже хотя бы потому что, как свидетельствует «Критика чистой магии» – а нам нет причин ей не верить, – человек, знающий будущее, входит в доверительные отношения с человеком, желающим узнать будущее, только в том случае, если он по своим каналам уже получил информацию, что век спрашивающего ущербен. Чем меньше осталось жить его визави, тем охотнее рассказывает он ему о будущем, тем большее число тайн открывает».
Существовало предположение (весьма похожее на истину), что открывающий будущее забирает в виде гонорара жизнь человека, которому он это будущее открывает.
«Если хотите, чтобы смерть пришла за вами в назначенное время и ни мгновением раньше, – посоветовал похожий на птицу армянин, – избегайте людей, знающих будущее. Они склюют ваш земной срок как крупу. Заведенный порядок таков: знание будущего оплачивается непрожитым».
Илларионову иногда казалось, что ему Господь отмерил два срока, насыпал два мешка крупы, столько ему приходилось общаться с людьми, знающими будущее. Логично было предположить, что он сам стал как они. Но Илларионов не тешил себя иллюзиями.
Он не знал будущего.
Но хотел знать, не жалея (если, конечно, оно еще у него оставалось) непрожитого.
Илларионов подумал, что мысль генерала Толстого об относительности денег в настоящем и еще большей их относительности в будущем косвенно подтвердил глава миссии мормонов в России господин Джонсон-Джонсон.
– Кажется, я задержал вам выплату премии, Андрей Терентьевич? – вдруг рассеянно поинтересовался он, когда Илларионов, обсудив очередные, возникшие в связи с продолжением работы над Библией как гиперроманом для Интернета, вопросы, покидал строгий, как молельный дом, со струганой мебелью и выскобленными до желтой белизны полами кабинет Джонсона-Джонсона.
Глава миссии мормонов в России платил наемным служащим в установленные сроки точно и исправно, как электронные часы.
Джонсон-Джонсон не на шутку заинтересовался таким ранее неизвестным ему русским словом, как «неплатежи». Мормона поразило, что люди, виновные в неплатежах, каким-то образом уходят от наказания. Он ввел этот сугубо российский финансовый термин в библейскую поисковую спецпрограмму и, торжествуя, предъявил Илларионову распечатку с описанием аналогичной ситуации в Древнем Вавилоне. Министр общественных работ в правительстве царя Навуходоносора некто Рамтапаласар заключил подряд с одной иудейской строительной фирмой на ремонт сильно попорченной боевыми слонами дороги между городами Рак и Фатала. Иудейский подрядчик выполнил работу в срок и с надлежащим качеством, как было условлено в контракте. Министр будто бы перевел ему оговоренную сумму через банк, но на расчетный счет фирмы деньги не поступили. По прошествии месяца – Джонсон-Джонсон напомнил, что речь идет не о российской банковской системе, худо или бедно, но все же оснащенной компьютерными линиями связи, а о Древнем Вавилоне – Рамтапаласар был найден утопленным в канале с привязанным к ногам каменным масличным жерновом – как известно, именно так в те времена наказывали злостных (то есть уклоняющихся не по бедности или из-за временных трудностей, а исключительно по злому умыслу) должников.
Джонсон-Джонсон заметил, что во все времена и эпохи неплатежи считались серьезнейшим финансовым преступлением, за которое немедленно следовала кара, и только в конце XX века во вставшей на рыночный путь России неплатежи не вызывают в обществе не только отчаянья, протестов, огорчения, но и стремления каким-нибудь образом с ними покончить. «О чем же это, на ваш взгляд, свидетельствует?» – поинтересовался позорно и безнадежно смирившийся с неплатежами Илларионов. «Как минимум о трех вещах, – ответил господин Джонсон-Джонсон. – О том, что переход России к рынку, ее вхождение в мировую хозяйственную систему, конечно же, чисто условно. О том, что деньги в России, даже такие серьезные и уважаемые в мире деньги, как доллары США, представляют из себя нечто совершенно иное, служат каким-то совершенно иным целям, нежели в большинстве стран мира. Наконец, это свидетельствует о том, что песенка денег как всеобщего эквивалента, меры стоимости всех на свете вещей, в сущности, спета. Я полагаю, – задумчиво добавил Джонсон-Джонсон, – именно это – начало конца денег, а вовсе не крах в результате перенапряжения от гонки вооружений мировой социалистической системы – явилось истинной причиной вашей великой капиталистической революции».
Вторым финансовым камнем преткновения для господина Джонсона-Джонсона оказалось такое навязанное ему российскими сотрудниками фирмы понятие, как премия. Мормон никак не мог составить ясного представления: ни как ее следует рассчитывать; ни почему нельзя от нее отказаться, а просто взять да прибавить сотрудникам жалованье; ни почему премию полагается выплачивать раз в квартал, но на самом деле надо разделить на четыре и платить каждый месяц, а потом всю сумму («Это у нас в России каждому ребенку известно», – гневно объяснила Джонсону-Джонсону бухгалтерша) еще и раз в квартал. Как бы там ни было, но практичный, да к тому же имевший склонность к исследованиям в области социальной психологии мормон, похоже, решил, вослед великому Гиппократу, познать (вылечить?) подобное подобным, то есть окончательно разгадать загадку неплатежей с помощью невыплаты, точнее, крайне запутанной и несинхронной полувыплаты премий.
– Так точно, господин Джонсон-Джонсон, – подтвердил Илларионов. – Премию я не получал.
– Ежемесячную или квартальную? – уточнил хитрый мормон.
Илларионов вдруг поймал себя на том, что не помнит. Ему нравилась его нынешняя работа у Джонсона-Джонсона. Он с удовольствием занимался превращением Библии в компьютерный гиперроман и совсем не думал о премиях. Илларионов заметил, что, как только у него появилось достаточно денег, чтобы не думать о хлебе насущном, он перестал думать не только о хлебе насущном, но и о деньгах.
– Понятия не имею, – рассмеялся Илларионов. – Поинтересуйтесь у бухгалтерши.
– Андрей Терентьевич, – рассмеялся в ответ мормон, – вы предлагаете мне – работодателю – поинтересоваться у бухгалтерши, сколько я вам задолжал, потому что вы – работник – не помните, не придаете этому значению, или вам недосуг самому узнать?
– Проблема решается двумя способами, – сказал Илларионов, – и, честно говоря, для меня не имеет существенного значения, какой вы выберете.
– Двумя? Это интересно, – поднялся из-за стола, прогулялся по разноцветным на выскобленном до желтой белизны полу коврикам-антеннам Джонсон-Джонсон. – Все, последовательно сменявшие друг друга земные цивилизации, в том числе и милая моему сердцу современная западная протестантская, стояли, а моя пока еще продолжает стоять, на осознании непреложного факта, что эта проблема решается одним- единственным способом, а именно – неукоснительной выплатой денег за сделанную работу. Назовем это макрокомандой, изначально заложенной во все компьютерные программы нашей цивилизации. Да, конечно, существует специально установленный диспаритет цен между сырьем и технологиями, экспорт грязных
