— Обычно я по субботам ездил подрабатывать. Вы же знаете, когда папа и мама пили, денег у нас не хватало, а мама не работала. А теперь мама совсем попала в больницу. Но я на комиссии обещал учиться.
— И?
— Но в субботу мне очень нужно пропустить уроки. Понимаете, у меня там настоящий друг...
— Где?
— Я не могу сказать.
— Если настоящий, значит, должен понимать, что тебе надо учиться, а не подрабатывать. Чем или кем, кстати, ты подрабатываешь?
— Рыбу продаю, — сказал половину правды Тимоха.
— Рыбу…
— Но я хотел поехать попрощаться. Чтобы уже не пропускать. А в понедельник мы поедем в больницу к маме. С отцом.
— Не понимаю, а когда ты собираешься учиться и не пропускать уроков?
Тимофей опустил голову, запас убедительности у него кончился. Последнее, что пришло на ум:
— Вот, Вячеслав Иванович, вы бы ради друга, который вам очень помог, бросили бы всё? Бросили?
— Ну, знаешь, я взрослый человек...
— Бросили бы?
— Бросил, конечно, — честно сказал директор. — Если ради настоящего друга.
— У меня настоящий. Помните, вы приходили к нам на классный час, там ещё парень был, который воевал в Чечне? И он, и вы рассказывали про настоящую мужскую дружбу...
— Помню, но речь шла о взрослых людях.
— Значит, по-вашему, у пацанов настоящей дружбы быть не может?
— Ну, почему не может... Просто ты забываешь о том, что школа несёт за тебя ответственность. Лично я несу. Случись с тобой что-нибудь в то время, когда ты должен быть на уроках, и мне даже трудно представить, чем это для меня кончится. Вот ты будешь свои мужские дела делать, а отвечать за них мне? Справедливо? По-мужски?
Тимофей опустил голову, больше аргументов не было.
— Вячеслав Иванович, я всё равно уеду, хоть с милицией меня держите. Очень прошу... Отпустите... Ну... просто... не заметьте, что меня нет...
— Это после комиссии-то?..— директор, у которого тоже кончился запас убеждения, тяжело вздохнул. — Ладно, Тимофей, только скажи мне, с кем опять поедешь в Демьянку и кто тебя обратно заберёт?
— А вы откуда знаете?! — даже подпрыгнул от удивления Тимоха.
— Да я много чего знаю, иначе бы не работал здесь.
— Ух, ты...
— Отец-то знает?
— Да, он меня и отправит с дядей Олегом на бензовозе. А обратно из Тобольска машина прихватит. Я ему тоже всё объяснил, он понял. Но сказал, что если вы не отпустите, то тогда ничего не получится. Вот, он записку написал, но это на понедельник, на больницу.
— Во даёт! — хитро ухмыльнулся в усы Вячеслав Иванович. — Меня, значит, спросить надо? — покачал в недоумении головой. — Только учти, Тимофей, если что-то не так с тобой, сидеть мне в тюрьме. Понял? — директор спросил так серьёзно, что мальчик вздрогнул от передавшейся ему меры ответственности.
— Понял... — теперь Тимофей даже испугался того, что смог уговорить директора. Как будто хорошего человека убедил совершить подлость. — Я... очень постараюсь... А как из больницы вернёмся, я на все уроки ходить буду, честно... Может, и папа с
