пойдём.
- Пойдём, конечно.
- Мы всё равно не заменим им родителей, - справедливо заметил Морошкин.
- Ну хотя бы побудем братьями и сёстрами, - сказала Света.
- Братьями и сёстрами? - задумался Алексей. - Как в храме...
В выходные проводили полевые испытания всех конструкций городка. Внештатным лётчиком-испытателем был назначен Бганба, как самый тяжёлый. Он качался на качелях, его всей толпой крутили в карусельной люльке, перевешивали втроем на коньке-качалке, загоняли на всякие лазалки и скидывали с металлической горки. Валик предложил присвоить Гене звание Героя Советского Союза и обосновал это тем, что Абхазия входила в Советский Союз. Бганба согласился, но заметил, что если его ещё пару раз пропустят по этой полосе препятствий, звание придётся присваивать посмертно, и просил похоронить его в песочнице.
Результатом работы, а также испытательными играми взрослых детинушек вышел любоваться весь персонал. Анна Николаевна после каждого запуска Бганбы на очередном испытательном стенде ахала и затаивала дыхание. Перепёлкин, чтобы поддержать слабонервных, исполнял на щеках цирковой туш.
- Ведите теперь любую комиссию, - произнёс Анне Николаевне своё заключение Морошкин, - пусть попробуют не принять, мы на них Бганбу напустим.
- Покататься... - добавил Денис Иванов.
- Ребята, а мы все приглашаем вас на торт и чай, - растроганно позвала директор.
Скинькеды переглянулись и, разумеется, согласились. Но главное их ожидало в игровой комнате, где все малыши младшей и старшей группы построились во главе с тётей Риммой и, когда ребята вошли туда, дружно и чётко прокричали: «СПА-СИ-БО, МЫ ВАС ЛЮ-БИМ». Скинькеды потупились, а Бганба, которому некуда было деваться со своим ростом, шепнул Алексею, от волнения срываясь на акцент:
- Лёха, так нельзя, да?! Им радостно, а мне плакать хочется. Как будто я ещё больше виноват стал.
- Ген, у самого комок в горле, - признался Морошкин.
- А у нас сегодня ещё проводы, - объявила Анна Николаевна. - За Федей придут новые мама и папа - Федор Алексеевич и Нина Михайловна.
- Участковый? - спросил Перепёлкин.
- Да. Они долго решали, Федя даже несколько раз был у них дома.
- Если мне кто-нибудь скажет, что среди ментов нет порядочных людей, - загрызу, - буркнул Бганба.
- А то про Смолякова и Тухватуллина ты и так не знал, - одёрнул его Перепёлкин.
Маленький Федя был одет как именинник. В чёрные шорты, белую рубашечку с чёрной же инкрустированной узорчиком под серебро бабочкой.
- А ещё у нас Наташа завтра уедет в Германию. У неё тоже будут новые родители.
- Её взяли? - тихо удивилась Ольга.
- Тиш! - шикнула на неё тётя Римма. - Она слышит лучше нас всех! Взяли, конечно. Немчура бездетная, но богатая. Говорят, девочке можно операцию сделать. Чем в России, где она никому, кроме нас, не нужна, пусть лучше в Германии. Чё там, тоже люди. Мы её окрестили по-православному, пусть попробуют в своё лютеранство переделать, обратно заберём!..
Потом ели торт, а маленький Федя всё смотрел на двери. Скинькеды за столом стали называть его уважительно Фёдором Фёдоровичем. Федя не возражал...
* * *
И так бы закончилась эта немного грустная и в меру весёлая повесть. Такая, какой, собственно, и бывает бесшабашная и быстро летящая юность, если бы в сентябре не приключилась беда.
Ольга Большакова нашла Валентина Запрудина в его подъезде с четырьмя ножевыми ранениями в область сердца и брюшную полость. Он был уже без сознания и просто истекал кровью. «Скорая» приехала только через двадцать минут, а ещё через пять минут Валик
