Венька теперь мой непосредственный начальник, и я обязан ему подчиняться. На работе, конечно.
— Помаленьку, — ответил я.
— Будем вместе работать, — сказал он.
— Это замечательно, — сказал я и тоже радостно улыбнулся.
Ребята работали и помалкивали, но уши навострили.
— Мы тут как-то с Ремневым о тебе толковали… Очень хорошо отзывается.
— Спасибо, порадовал…
— За вашу бригаду я спокоен… Такие орлы!
— Слышали, ребята? — сказал я. — Мы — орлы.
Карцев усмехнулся, а Матрос громко фыркнул. Этот не умел тихо. Венька прислушался.
— По-моему, где-то воздушную трубу пробило, — сказал он. — Вы слышите свист?
— Это не труба, — сказал Карцев. — Это Матрос.
— Я ведь не нарочно, — сказал Валька и еще старательнее засвистел ноздрей.
— У него нос перебит, — сказал Дима.
— На производительности это не отражается, — заметил я.
— Я вас обидел? — спросил Тихомиров. — В таком случае беру свои слова обратно.
— У нас в бригаде орлов нет, товарищ начальник, — сказал Дима.
— Веселая у вас бригада, — сказал Тихомиров. — В самодеятельности не участвуете?
— У нас нет конферансье, — сострил Матрос и первым расхохотался.
— Конферансье у вас будет, — сказал Вениамин.
Я думал, он шутит, но начальник цеха не шутил. Несколько дней спустя я понял, что он имел в виду.
— Как поживает Шуруп? — перевел Тихомиров разговор на другую тему.
— Обижается на тебя.
— За что?
— На новоселье, говорит, не пригласил… А еще за пепельницу. Помнишь, у нас на подоконнике стояла чайная роза? Так вот, она зачахла. Из-за тебя.
— Надоели вы мне с этой пепельницей, — сказал Вениамин. Он стал злиться.
— Да-а, ты забыл в шкафу старые подтяжки, принести? — спросил я.
Это уже было слишком. Тихомиров побагровел и подошел к Карцеву. Я не расслышал, что он спросил. Лешка коротко ответил. Он у нас не любитель разглагольствовать. Вениамин прошелся вдоль верстаков, долго разглядывал аппаратуру на испытательном стенде. Там на самом видном месте стояла бутылка из-под молока. Тихомиров взглянул на бригадира и покачал головой. Карцев велел Вальке убрать бутылку. Тот нехотя подошел к стенду и забрал бутылку, сказав при этом:
— Это не водка, а молоко… Можете понюхать.
— Дисциплина у вас, я скажу… — заметил Тихомиров.
— Придуриваются, Вениамин Васильевич, — сказал Карцев.
— Впрочем, этого и следовало ожидать, — изрек Тихомиров. Повернулся и ушел.
— Ну что вы на самом деле! — напустился на нас Карцев. — Он все-таки начальник цеха.
— Очень уж сердитый, — сказал Дима.
— Что ему моя бутылка, помешала? — сказал Матрос.
— А ты тут еще про какие-то подтяжки, — бросил на меня недовольный взгляд Лешка.
— Про старые, — съехидничал Валька.
— Что поделаешь, Леша, — сказал я. — Подвели мы тебя под обух…
— Познакомились, называется, — проворчал Карцев.
После обеда нормировщица пригласила меня к начальнику цеха. В тесной комнатушке, где помещался кабинет Мамонта, произошли изменения: стол, который раньше стоял у стены, теперь придвинут к окну, канцелярский шкаф с документацией перекочевал в угол, а стулья расставлены вдоль стены. На столе появился новый чернильный прибор. Мамонт довольствовался металлической втулкой. Втулка была безжалостно выброшена.
Тихомиров сидел за письменным столом и листал какую-то папку. Вид у него был озабоченный.
— Садись, — сказал он, кивнув на ряд стульев. Я сел. Венька отложил папку, поднялся и, прикрыв дверь, сел рядом.
— Давай будем говорить откровенно, — сказал он.
— Конечно, — ответил я.
— Так уж получилось, что я стал твоим начальником… На моем месте мог бы и ты быть, если бы не разбрасывался и закончил институт по специальности… Ладно, не будем эту тему затрагивать… Ну, чего ты привязался к орлам? Допустим, я сморозил чушь… На первых порах такое с каждым может случиться. А ты и обрадовался! Прицепился и других завел.
— Плохо ты сегодня выступил, — сказал я.
Вениамин сбоку взглянул на меня, нахмурился.
— Я не могу заставить тебя называть меня по имени и отчеству…
— Язык не поворачивается, — сказал я.
— Но подрывать мой авторитет у подчиненных ты не имеешь права… К чему этот разговор о пепельнице и подтяжках?
— Подтяжки я завтра захвачу.
— Ты считаешь такой тон разговора подчиненного с начальником нормальным? Особенно в присутствии других?
— Сейчас-то мы вдвоем?
— Боюсь, нам тяжело будет работать вместе…
— Послушай, твой авторитет не пострадает из-за меня, — сказал я. — Авторитет еще нужно завоевать.
— Я постараюсь.
— Товарищ начальник, можно приступить к работе? — спросил я.
— У меня есть к тебе деловое предложение… Хочешь, я помогу тебе перейти в цех сборки?
— Интересно…
— Зарплата такая же, за это я ручаюсь.
— Какой смысл менять работу, если зарплата такая же?
— Хорошо, я присвою тебе разряд, — сказал Тихомиров. — Перейдешь?
— Мне нравится с тобой работать…
— Ты говорил с Мамонтом о моем проекте?
— Я сказал ему, что мне не нравится в твоем проекте.
— Я тебя не уполномачивал на это… — взорвался Венька. — И вообще, какого дьявола ты суешь нос в мой проект? Тебе-то что до него? Какое ты имеешь к нему отношение?
— К проекту — нет, а к заводу — да, — сказал я.
Венька даже покраснел от злости.
— Кто ты такой на заводе? Винтик-шурупчик! Если каждый слесарь-токарь будет совать нос в мой проект…
— Ты не кричи, — сказал я. — Три дня начальник, а уже горло дерешь…
Вениамин вскочил, прошелся по тесной комнате и снова уселся за письменный стол. Достал из кармана шариковую ручку и стал быстро-быстро расписываться на чистом листе бумаги. На меня он не смотрел. Поставив свою подпись раз десять подряд, он остыл и спросил:
— Значит, из цеха не уйдешь?
— А может, ты? — сказал я.
— Смотри сам… Я хотел, как лучше.
— Для кого лучше? — спросил я.
— Иди работай, — сказал он. И еще раз размашисто расписался.
