Но сначала изучим трофеи.
Он поднялся и подошел к сваленным у стенки мешкам. Вован, затариваясь на катере, не поскупился, отбирая для шефа лучшие продукты. Правда, приходилось брать только то, что было надежно упаковано и чему не грозила порча от морской воды. Но и этого было вполне достаточно. Давыдов подобрал мешок и, велев напарнику прихватить второй, направился на НП. Устроившись на свежем воздухе он вытряхнул все из мешка на пол.
— Улов, что надо, — удовлетворенно кивнул он, — еда, питье, батарейки. Плохо, если воды нет, — он носком туфли откатил в сторону пустую бутылку с яркой этикеткой.
— Кажется, здесь есть минералка, — Сомов-младший вывернул свой мешок поверх Давыдовского.
— О'кей, гуляем. — Давыдов проворно открыл банку импортной ветчины и покромсал ее содержимое ножом.
— Вы что, будете это есть прямо здесь? Когда там эти лежат?
— Угу, — тщательно пережевывая ветчину, кивнул капитан, — и ты будешь, иначе свалишься и останешься лежать вместе с этими самыми. Водичку передай, пожалуйста.
После минутных колебаний, Виктор жадно впился зубами в нарезанное мясо.
— Жалко, хлеба нет, — с сожалением высказался он, голодными глазами косясь на бекон в пластиковой упаковке.
— Вот, вместо него, — капитан протянул ему жестяную банку с печеньем. — А мне передай-ка, плиз, вон ту емкость.
Виктор подобрал с пола бутылку и передал капитану. Тот внимательно изучил надписи на этикетке.
— Виски, сделано в Штатах. Стало быть, дрянь. Любят нынешние баре экзотику, травятся импортным самогоном. Нет, чтобы коньяку испить, или хоть водочки отечественной, по ГОСТу изготовленной.
— Коньяк даже Уинстон Черчилль любил, — кивнул жующий Витька и уточнил, — армянский.
— Умный был, однако. Но мы — не британский премьер, и даже не ихний маршал RAF, посему обойдемся имеющимся. Приказываю личному составу для приведения в порядок нервной системы сделать не менее трех глотков. Затем отдых. На сей раз сплю первым я, через два часа разбудишь. И настоятельно рекомендую не забывать, что наши дружки с пиратского брига шастают по окрестностям, а нам их стравливать больше не с кем. Давыдов проснулся не через два, а через шесть часов. Рядом, свернувшись клубочком, безмятежно дрых его телохранитель. Капитан собрался было устроить ему причитающуюся по случаю взбучку, но посмотрел на изможденную физиономию Витьки Сомова и передумал. Событий прошлых полутора суток было много и для человека с большей закалкой. Он уселся на пол и принялся подкрепляться. Итак, ему повезло в очередной раз вляпаться в историю, причем в чужую историю. Что теперь делать с чертовым устройством? Кому его волочь? Знавший ответы на эти вопросы Павел Захаровский был мертв. Его останки (если что-то осталось) покоились на дне возле взорванной «сушки». Остальные участники авантюры, пытаясь увести за собой погоню, пропали вместе с катером. Где они теперь, и что с ними? Нужно было принимать решение. Заворочался и застонал Виктор. Вот еще и за парня в ответе. Капитан с улыбкой посмотрел на перепачканное копотью лицо юноши, заросшее еле пробивающейся щетиной. Виктор определенно нуждался в мыле и бритве. Впрочем, сам он вряд ли выглядел лучше. Давыдов потер колючий подбородок. М-да, похоже на то, что это не победа, а всего лишь передышка между боями. Они разделались с «черными археологами» (еще не известно не остались ли у них дружки), а главные силы тех, кто охотился за сокровищами секретами и тайнами не древности, а современности, они ведь в войну еще и не вступали. Капитану отчего-то думалось, что эти, с яхты, лишь сделали пробный ход, и еще себя покажут. Виктор проснулся и сел.
— Доброе утро.
— Добрый день, сторож.
— Извините, не удержался.
— Плохо, почувствовал — засыпаешь, нужно было меня толкнуть.
— Неудобно, вы же вообще не спали.
— Тем в коридоре удобно? То-то же. Можешь считать, что мы на войне.
— Какая тут война? Игры рыцарей плаща и кинжала, — усмехнулся Виктор, — еще непонятно из-за чего, может это устройство того не стоит.
— Стоит, — мрачно ответил Давыдов, — обедай, нам пора выходить.
— Куда?
— По пути расскажу, — ответил капитан. Он уже принял решение. Для начала нужно найти выход отсюда, потом надежно спрятать «трофей» с самолета, а после этого сообщить всю информацию кое-кому из старых знакомых. А там посмотрим, что из всего этого получится.
ГЛАВА 33.
НЕМНОГО СПЕЛЕОНТОЛОГИИ И ОГНЕВОЙ ПОДГОТОВКИ.
После обеда Давыдов еще раз провел детальную инвентаризацию «военных трофеев». Отобрав то, что может понадобиться в дальнейшем, они тронулись в путь. Когда коридор со следами побоища остался позади, Сомов-младший вздохнул с облегчением. Впереди бодро шествовал Давыдов. Батарей для фонаря и самих фонарей пока хватало. Коридор с вентиляционными колодцами закончился метров через сто, они снова вышли в какую-то старинную выработку. Узкий проход с низким потолком полого опускался, с низкого свода то и дело падали тяжелые капли воды. Проход превратился в узкий лаз, местами приходилось передвигаться на четвереньках. Несколько раз коридор изгибался. По всей видимости, строители огибали места с наиболее твердой породой. Местами стали попадаться осыпи. Наконец, проход закончился узкой норой — когда-то свод дал трещину и частично обрушился вниз. Между кучей камня и потолком осталась узкая щель.
— Что будем делать? — озадаченно спросил упершийся в препятствие Виктор.
— Выбирать-то нечего, полезли.
Анатолий улегся на живот и, толкая мешок перед собой, полез вперед. Следом, сопя и чертыхаясь, полз Сомов-младший. Эти пятьдесят метров врезались в память Давыдова навсегда, все это время ему казалось, что они либо застрянут в каменном мешке, либо скала, нерушимо стоявшая несколько сотен лет, придет в движение и расплющит их обоих в лепешку. По подсчетам Давыдова они проползли метров пятьдесят. После пережитых впечатлений у Анатолия окончательно и бесповоротно сложилось мнение, что получать удовольствие от ползания на брюхе по расщелинам и дырам в рыхлой породе, которая, того и гляди рухнет, может только псих или отморозок, для которого главная цель в жизни — заставить организм постоянно впрыскивать в кровь все новые и новые порции адреналина. Наконец лаз закончился, и они оказались в широкой естественной полости, обязанной своим происхождением природе. Слышался дробный перестук капели, посередине каменного зала натекло озерцо известняковой воды, луч фонаря выхватывал из темноты причудливые сталактиты и сталагмиты, переливающиеся всеми цветами радуги.
— Красотища какая, — удивился выбравшийся из лаза напарник.
— Здорово, — не удержался от восхищения и Давыдов. На мгновение он даже допустил мысль, что, возможно, не все «диггеры» психи и отморозки. Некоторые верхние и нижние каменные наросты соединились в известняковые колонны. Анатолий легонько щелкнул ногтем по ближнему к нему сталактиту, раздался мелодичный дрожащий звон.
— Куда теперь? — Виктор стоял на берегу озерца и озирался по сторонам.
— А Бог его знает, — пожал плечами Давыдов, — нужно искать. Не стали бы они пробивать подземный ход только для того, чтобы насладиться созерцанием здешних красот.
В стенах зала виднелись большие и маленькие пещеры. Давыдов в задумчивости посветил на них фонариком. Напарник направился к противоположной стене:
— Командир, а тут какие-то знаки.
— Какие еще знаки? — оживился капитан, отметив про себя, что, наконец-то, у «подчиненного личного состава» ему удалось заработать кое-какой авторитет. На стенах зала сбоку от каждой пещеры действительно было сделано какое-то изображение. Рисунки были выцарапаны чем-то острым, а затем их обновили копотью свечи или масляного светильника. Давыдов насчитал изображения двух дельфинов, двух собак или волков и одной совы.
— Интересно, что бы все это значило? — Виктор внимательно разглядывал изображение оскалившего пасть представителя семейства псовых. — Тут что, первобытные жили, что ли? Какой-то исторический
