ковырнул в замке, и дверь открылась.
Даша ворвалась в квартиру и вынесла Коляну сто долларов, после чего, топая, ринулась в туалет.
— Спасибо, — сказал Валера.
— Ты, это, хозяин, смотри, — Колян тыкал в замок пальцем с толстым посеревшим ногтем, — покажу чего.
— Чего? — спросил Валера.
— Ключик принеси, давай.
Валера принес связку ключей.
Один ключ Колян сунул во внутренний замок, потом захлопнул дверь и подал аналогичный ключ Валере.
— Тут, ну, отвертка короче резьбу чуть сбила, — принялся он объяснять, — но даже хорошо вам получилось-то. Смотри, короче, если там даже ключ стоит, ты отсюда пошуруешь и вытолкнешь.
— Спасибо, — повторил Валера.
— Че, на пиво не заработал? — этот, по сути, подобострастный вопрос Колян задал с гордостью и каким-то, возможно, вызовом.
Валера дал ему сто рублей.
Попрощавшись, мужики уехали на лифте.
Глава 4
Компромат
Новый день Валера обычно начинал с того, что врубал комп и набирал в поисковике свою фамилию. Периодически о нем писали что-нибудь новенькое, и это обнадеживало. После лихо проведенной акции по сдаче частиц генофонда он ожидал настоящего информационного всплеска в отношении собственной персоны, однако ожидания не оправдались.
Первая же ссылка Яндекса, к удивлению Валеры гласила: «В Любовь идут фашисты: бывший нацик готовится возглавить молодежное отделение партии». Валера изумленно двинулся по ссылке, и она привела его на сайт статей-компроматов, написанных в глумливой, амикошонской манере.
«Интересно вспомнит ли г-н В.К., — писал неизвестный, но мгновенно ставший ненавистным автор, — как вскидывал руку в нацистском приветствии и кричал: «Слава России!», как отрывался в клубах под скиновские группы и обещал вырезать всех кавказцев? Вряд ли, а даже если вспомнит, виду не покажет. Вовремя смекнув, что на любви к Адольфу Гитлеру и дебильной маскировке в своих статьях цифр 88 и 14 далеко не уедешь, он решает круто изменить политический курс, причем выбирает самый надежный вариант — мезальянс. Пошарив на журфаке МГУ (выпустившем, кстати, и помимо нашего «героя» немало выродков), В.К. быстренько находит некую жопастую Дашу — дочку пресс-секретаря спикера Госдумы. Даша была и есть открытая лесбиянка, что не смутило В.К., который предложил ей руку и сердце. Очевидно, папашка тоже смекнул, что дочка-лесбиянка не сделает больших плюсов его карьере, они с В.К. ударили по рукам и сыграли свадьбу…»
— Эй, Даш, пойди сюда! — позвал Валера.
— Я волосы завиваю! — донеслось из ванной. — Чего там?
— Про тебя пишут, — сказал Валера.
Прочитав компромат, Даша мрачно закурила.
— А я всегда тебе говорила, что раскопают! — запричитала она. — У кого есть фотки, где ты в немецкой форме? Ой, блядь! Надо папе звонить.
— Ничего не надо, — вяло отмахнулся Валера.
— А если до руководства дойдет? — она нервно бегала по комнате, роняя пепел на ковер.
Одна половина головы была в кудряшках, другая — прямая, что делало Дашу похожей на героя японского мультфильма.
— Меня другое беспокоит, — сказал Валера, — кто написал?
— Урод ебаный написал! — крикнула Даша. — Что я лесбиянка! Да он столько раз хуй свой не дрочил, сколько я ебалась!
— Ну, не надо, — Валера поморщился, — мне неприятно это слушать. — Что же делать? — спросил он, помолчав.
— Найти и убить, — быстро решила Даша.
— Это детский сад.
— Избить хотя бы, — сбавила она обороты, — чтобы больше неповадно было.
Позвонил Рыбенко, интересующийся читал ли Валера, что про него написали.
— Да все мы фашики, че скрывать-то, — говорил Рыбенко, — кто написал, вот вопрос. У тебя нет идей?
— Нет, — сказал Валера.
— Ну, выяснить-то элементарно, есть такая штука, знаешь, в рассылке ip-адрес, у меня есть один паренек, он может посмотреть…
Через час, проведенный в бессмысленных спорах с Дашей по поводу компромата и того, кто во всем виноват, приехал Рыбенко с гомосексуально укутанным в шарфик компьютерщиком и бутылкой водки.
— Посмотрим, да? — мяукнул молодой человек и присел к компу.
Рыбенко хозяйским жестом сунул Даше водку и бросил:
— Порежь там чего-нибудь, сготовь.
Так и не удосужившаяся закончить прическу Даша оторопело уставилась на Рыбенко.
— Ну, чего встала, — прикрикнул тот, — пожрать людям принеси, ни хрена ведь не делаешь!
— Ах ты, сука! — сказала Даша, но водку взяла и удалилась на кухню.
Гомосек в уютном шарфике быстро тарабанил по клавишам и улыбался чему-то своему. Рыбенко давал Валере поразительно тупые советы, как объясняться с руководством.
— Это все херня, старик, — говорил Рыбенко, — если идешь в это дело, будь, как говорится, готов. Ну, чего там, сходишь к Рукаву, родственничек за тебя словечко замолвит, главное стой на том, что все — клевета, башку не брил, «Хайль, Гитлер!» не кричал, оба деда твоих героически погибли на фронте.
— Они и вправду погибли… — протянул Валера.
— Не знаете такого Пусятина? — подал голос компьютерный гомик.
— Чего? — вскинулся Рыбенко. — Кто такой?
— С его адреса была рассылка, — пояснил паренек, — больше ничего не скажу. Кстати, не хотите, драйверок вам новый вкачаю?
— Э, дорогой, в другой раз, не время, — Рыбенко принялся бодро подталкивать компьютерщика к дверям, — видишь, горе у нас, Пусятин огорчил, на-ка, любезный, за труды, и до встречи.
Компьютерщик принял пятисотку и обиженно ушел, очевидно, рассчитывал выпить водки.
Даша споро принесла сыр, хлеб и колбасу, и сразу сели пить.
— Кто такой, бля? — вслух размышлял Рыбенко. — Просто за бабки, что ли наняли? Тогда сведения откуда?
— Как бы его найти… — мечтательно прошептала Даша.
— Найдем обязательно! — рявкнул Рыбенко.
— И что с ним делать? — Валера выпил водки и расслабленно закусил колбаской.
— Отмудохать, че еще-то? — удивился Рыбенко.
Даша одобрительно улыбнулась.
То ли пьяный, то ли ободренный Дашиной улыбкой Рыбенко минут двадцать описывал, как в Ростове его пырнули арбузным ножом, а потом он истекал кровью в коридоре больницы. Даша скучно смотрела на тарелку с сыром и слегка оживилась, только когда Рыбенко начал снимать штаны, чтобы показать шрам.
Водка закончилась. Рыбенко решительно заявил, что пойдет и купит еще, а для дамы шампанского.
