– Политика, значит? Высшие интересы, мать вашу? А люди вокруг вас – быдло? Ничего не понимают, а если им правду рассказать, сразу беспорядки начнутся? А ты хоть знаешь, что по поселку шепоток идет, будто Мюллер не утонул вовсе? Будто бы вместе со стариком они нашли дыру и сбежали через нее на материк. Я тихонько так порасспрашивал, откуда ноги растут. И что ты думаешь? Оказывается, слух пошел от Глаголы. Я с ним, конечно, поговорил, как положено, только поздно оказалось, разговоры уже пошли. И есть придурки, которые верят. Вот чего вы добились со своими секретами.
Артем виновато молчал, потому что Стас был совершенно прав. А тот все не унимался.
– Ты забился в лес и не знаешь, какое настроение у людей. А я знаю. Совсем хреновое настроение! Надежды с каждым днем все меньше. Если бы вы не таились от людей, а рассказали им все, подарили хоть капельку надежды, знаешь, насколько бы им жить легче стало? Да они готовы ждать до китайской пасхи, лишь бы знать, что когда-то это все закончится! Ну, ладно, нашлись бы парочка паникеров да парочка психов, но их всегда успокоить можно! В любом случае правда лучше, чем если слухи всякие поползут. Хотя они все равно уже поползли, – и Стас обреченно махнул рукой.
– Так ты предлагаешь все рассказать? – спросил Артем, поразмыслив.
– А что, стыдно?
– Стыдно, конечно. Но дело не в этом. Если нужно, я готов покаяться. Даже на собрании выступить. Но не годится делать это через голову Незванова.
– С ним мы договоримся, – уверенно сказал Стас. – Думаю, ему уже все равно.
– О чем это ты? – удивился Бестужев.
– А ты что, ничего не знаешь? – теперь пришло время удивляться Сикорскому. – Весь поселок гудит, только ты в своем лесу ничего не слышал! Запил Петрович…
– Вот оно что! – протянул Артем. – То-то мне показалось, когда мы в последний день виделись, что от него спиртным попахивает! И насколько это серьезно?
– Серьезнее некуда. Хуже всего, что квасит в одиночку. На днях приказал торгашам еще два ящика водки ему в кабинет принести. Видите ли, неприкосновенный запас он создает! И принесли. Пока еще на старом авторитете держится, но, похоже, скоро его начнут посылать. А это плохо, потому что слишком многое зависит именно от его авторитета.
– А почему ты сказал «еще два ящика»?
– Да потому, что два он уже успел выжрать. Я подсчитал, у него по полтора пузыря на день выходит.
– Неслабо! – присвистнул Артем.
– И я о том же! – подтвердил Сикорский. – Сначала и в самом деле незаметно по нему было, а сейчас накатит с утра пару стаканов и шатается по поселку, указания раздает. Трезвым вообще не бывает. Наверное, как проснется, так и начинает. Люди уже над ним смеются!
– Плохо дело! – сказал Артем. – Надо завтра идти к нему и серьезно разговаривать.
– Обязательно! – согласился Стас. – Я тоже с тобой пойду.
Сикорский чуток помолчал, думая о чем-то, потом спросил совсем другим тоном:
– Как ты думаешь, Артем, выйдет что-нибудь из этого?
– Из чего? – Мысли Бестужева были заняты Незвановым, и он не понял вопроса.
– Я о том, смогут ли Мюллер со стариком что-то сделать? Думаешь, там и правда кто-то есть? – с затаенной надеждой спросил Стас. – Да еще такие, чтобы смогли организовать нам помощь? Очень уж не хочется верить, что никогда нам отсюда не выбраться. У меня ведь семья в райцентре, жена и сын. В этом году уже в школу пошел… Неужели больше его не увижу?
Сикорский улыбнулся такой беззащитной улыбкой, что Артему захотелось хоть как-то его подбодрить. Но врать он больше не мог.
– Если бы я знал! – пожал плечами Бестужев. – Может быть, один шанс на тысячу. Что самое противное, от нас ничего не зависит, остается только ждать.
– Так это уже кое-что! – обрадовался Сикорский. – Все-таки какая-то надежда! Будем ждать, сколько надо. Только бы сохранить порядок… Слушай, говорят, Петрович тебе предлагал должность первого заместителя? Это правда?
– Предлагал, – подтвердил Бестужев, не понимая, откуда Стас мог об этом узнать. Разговор с Незвановым происходил один на один, и сам он никому о нем не рассказывал. – Только я отказался.
– Зря. Присмотрел бы за ним тогда, может, и не случилось бы такого. Теперь надо соглашаться.
– Так он вряд ли еще раз предложит, – усомнился Артем.
– А ты постарайся его убедить, – посоветовал Сикорский. – У тебя это хорошо получается.
Артем бросил на Стаса быстрый взгляд, и у него мелькнуло легкое подозрение – не кроется ли за его словами нечто большее, чем врожденная проницательность и ментовская хватка?
Глава 9
Предчувствие
– Что с тобой? – Артем поставил на стол недопитую чашку с чаем, подошел к Ане и обнял ее за плечи. – Ты сегодня не такая, как всегда. Может быть, расскажешь, что случилось?
– А ты попробуй сам догадаться, – ответила девушка, уткнувшись носом ему в плечо. – Ты ведь такой догадливый!
– Я чем-то провинился? – легкомысленно спросил Бестужев и поцеловал ее в шею.
– Как тебе сказать? – грустно улыбнулась Аня. – Во всяком случае, без твоего участия точно не обошлось.
– Так что все-таки случилось? – опять не понял он. – Что я такого натворил?
И тут до него дошло. Он подхватил Аню со стула, крепко прижал к себе и закружил по комнате.
– Правда? – он почти кричал не в силах сдержать эмоции. – Аня, это правда?
– Нет, придумала я все! – Аня отталкивалась от него ладошками, стараясь освободиться. – Шутки у меня такие! Отпусти, медведь, раздавишь!
Опомнившись, Артем ослабил хватку и шлепнулся на диван. Но Аню не отпустил, посадив ее себе на колени.
– Неужели, правда? – спросил он уже тише. – И когда?
– Весной. – Щеки у Ани зарделись. – Скорее всего в конце апреля.
– Значит… – Бестужев быстро посчитал в уме. – И ты столько времени скрывала? Но почему?
– Сначала не была уверена, – Аня вырвалась из его объятий и отошла к покрытому слоем изморози окну. – Тут же у нас нет ни тестов, ни УЗИ. А потом тянула, не знала, как ты к этому отнесешься.
– Но почему? – Артем почувствовал, как откуда-то из глубины поднимается мутная волна обиды. – Почему? Разве я хоть раз дал тебе повод так думать обо мне?
– Ты – нет, – с горечью сказала Аня. – Но ведь и они, – она ткнула пальцем в висящие на стене фотографии деда и отца, – сначала тоже не давали… Откуда мне знать, что я буду счастливее мамы и бабушки?
– Запомни навсегда, – с деланой строгостью сказал Артем. – Фразу «все мужики одинаковы» придумала однажды какая-то дура, а другие подхватили. Не люблю, когда меня причисляют ко «всем», которые одинаковы.
Румянец на щеках Ани стал еще ярче, глаза набухли слезами, и Бестужев почувствовал, как волна обиды куда-то ушла, растворилась без остатка. Осталась только бесконечная нежность к этой не избалованной судьбой женщине, хранящей затеплившийся в ней огонек новой жизни, жизни его, Бестужева, ребенка.
– Глупенькая, – Артем подошел к Ане, взял за руку и посадил на диван. Сам он остался стоять. – Как ты могла такое подумать? Клянусь, я буду самым лучшим в мире отцом.
Слезы на глазах Ани моментально высохли, она доверчиво прижалась к Бестужеву и зарылась лицом в его пушистый свитер. Оба долго молчали, осмысливая новый этап своих отношений. Первой нарушила молчание Аня.
– Знаешь, – тихо, будто боясь спугнуть что-то неуловимое, но так необходимое им обоим, сказала Аня, – у меня сегодня с утра такое чувство, что скоро что-то случится.
– Так ведь уже случилось! – улыбнулся Артем. – Такое событие…
– Нет! – Аня прикрыла ему рот ладошкой. – Это совсем не то. Случится не только с нами…
