– Всмятку.
– Что?
– Яйцо, говорю, может быть крутым или всмятку...
– А еще яйцо может быть в утке.
– А утка под кроватью.
– Нет, утка в зайце, а заяц в сундуке, который на дубе... Дуб – это Нижний, ты заяц, которого это крутое яйцо на своей утке подвозило до Москвы...
– Ну да, ну да. Дуб, заяц, утка, яйцо... А в яйце игла... То есть колье с бриллиантами... А игла – это смерть... Ты меня убьешь? – Рита с притворным страхом посмотрела на Данилу.
– Нет, но мало не покажется...
– Изнасилуешь?
– Где яйцо?
– В холодильнике.
– Ты меня не зли.
– Тогда в утке... А утка – ку!
– Что, ку?
– Ку!
Рита присела на сведенных вместе ногах так, что колени разошлись в стороны. И руки развела, показав Даниле кожные узоры на ладошках.
– Только Кин-дза-дзы нам не хватало, – поморщился он.
– Да нет, это машина к него такая, «Ку» называется. «Ауди» «Ку-семь». Бомба, короче. Проехала, как отбомбилась...
– Куда проехала?
– Ну, говорю же, он меня до Москвы довез. Деньги в банкомате снял, со мной расплатился, и гуляй, цыпа...
– А сам куда поехал?
– Я откуда знаю!
– А машина у него «Ауди»... Номера не запомнила?
– А оно мне надо?
– А зовут его Родион Сергеевич.
– И что?
– Вот и я спрашиваю, и что? Москва большая, Родионов Сергеевичей здесь, как грязи...
– Да, но не у всех у них джипы, как у него...
– Этого мало, – покачал головой Данила. – Живет он где, в Москве или в Нижнем?
– В Москве.
– Где?
– Улица генерала Деникина, дом восемнадцать, квартира три тысячи сто пятнадцать...
– Ну вот, а говоришь, что... Какого генерала Деникина? – нахмурился Данила. – Нет такой улицы...
– Если нет, зачем тогда спрашиваешь... Не знаю я, где он живет. Знаю только, что у него подруга есть. Такая же, говорит, отвязная, как я... Только... – с обиженным видом запнулась Рита.
– Что, только? – в ожидании очередного каламбура спросил он.
– Ну, он сказал, что его Зойка красивей, чем я...
– А ты что, хочешь быть самой красивой? Не получится.
– Почему? – выпучив глаза, заморгала она.
– Потому что человека душа красит. А у тебя, извини, душа – выжать и высушить...
– Моя душа, что хочу с ней и делаю. И не надо насиловать мою душу... А то сам этого Родика искать будешь. С его Зайкой...
– Так Зойка или Зайка?
– Зойка. А он зовет ее Зайкой... Хотела бы я посмотреть, на ее ушки...
– При чем здесь ушки?
– При том, что длинные... Из-за сережек с брильянтами... Я когда ему колье показала, он сказал, что у его подруги сережки примерно такие же. Как раз гарнитур, сказал, будет... В ночник говорит, пойдут... И меня приглашал...
– Куда?
– Ну, в ночной клуб... Мы к Москве подъезжали, там какая-то забегаловка у дороги была, ну, типа, ночной клуб... Давай, говорит, заскочим... Он меня, думаешь, почему подобрал? Думал, что я сама придорожная, ну, заплечная, типа... А я не такая, у меня трамвай на подходе...
– И парень из армии, – усмехнулся Данила.
– Вот-вот... Вот кобель! Жена молодая, любовница, еще и проституток ему подавай!
– И жена молодая?
– Да, только он больше подругу свою любит, ну, Зайку эту, с бриллиантовыми ушами... А сам желудь без шифера...
– Что?
– Лысый, говорю, и парик не носит... Но лысина ему идет, с этим не поспоришь. И вообще, ничего так чувачок. Мне даже жалко его стало, так на меня рассчитывал, а порожняком до Москвы прошел... Хотя нет, колье, считай, за бесценок взял...
– За что купил, за то и отдаст.
– Ты его сначала найди.
– Как?
– Вот и я думаю, как... Где он живет, не знаю: не говорил. Но сказал, что его Зайка по ночным клубам тусить любит, и его за собой таскает...
– И что это за клубы?
– Ну, ясно, что не придорожные... Дорогие клубы, в центре Москвы... Мы, кстати, тоже можем тусануть...
– Не люблю ночные клубы, – покачал головой Данила.
На самом деле он вовсе не прочь был провести ночь в адреналиновом шуме за бокалом сока, в обнимку с девушкой, но при этом он боялся агрессивно-фееричной атмосферы ночного города. Как бы не впутаться в историю, как бы не наломать дров...
– Ну, тогда дай объявление в газету. Потерял колье с бриллиантами, прошу вернуть за вознаграждение...
– Может, лучше заявление в милицию дать?
– Да, и вопросик в постскриптум не забудь. Ничего, что я трех человечков зажмурил?
– Это шантаж?
– Ну, так и ты меня милицией не пугай.
– А милиция – это вариант, – подала голос Ирина. – Ворвались тут, погром устроили, потом трупы... Я, конечно, никому ничего не скажу... Если, конечно...
Женщина многозначительно смотрела на Риту. И нервно кусала губы. Неловко ей, даже стыдно, а что делать, если деньги нужны...
Рита недовольно скривила губы и с едкой насмешкой глянула на Данилу.
– Твоя судьба, несчастный, в моих руках... Или у тебя есть пятьдесят тысяч евро?.. Можешь не отвечать. Знаю, что нет... Будут тебе деньги, теть Ира, будут. Ты, главное, волну не поднимай, а то саму потом этой волной смоет... Думаешь, Данила – это тебе просто фунт изюма? Нет, моя дорогая, это бочка с порохом. И дружки у него такие же отмороженные киллеры. Раньше они за деньги убивали. А сейчас в кайф вошли, всех кого ни попадя мочат. В общем, если ты на него в милицию заявишь, они тебя не просто убьют, они тебя живьем на мелкие кусочки порежут...
– Слушай ее больше.
Данила попытался успокоить женщину, но сумбурные фантазии племянницы произвели на нее столь сильное впечатление, что переубедить ее не удалось. Впрочем, может, оно и к лучшему: страх удержит ее от глупостей.
