Таксист услышал, о чем они говорят, встрял в разговор.
– А вам что, квартира нужна? – тоном базарной бабы спросил он.
– Нужна, – кивнула Рита. – Только где-нибудь в Подмосковье...
– В Подмосковье домик есть. Дачный... То есть изба в деревне, там лес рядом, пруд. Ну, чисто дача... В общем, деревенский вариант. Но цена городская, говорю сразу.
– Сколько?
– Если на месяц, то полторы тысячи евро. Если на несколько дней, то по сто евро в сутки.
– Ну, если дом понравится... – задумалась Рита.
– Понравится, понравится. Там и обстановка, и телевизор со спутниковой тарелкой...
Даниле не нужно было спутниковое телевидение. Сейчас он гораздо больше нуждался в тишине и покое Ему бы просто отлежаться пару деньков, подождать, пока затянутся укусы на теле, уляжется зуд на коже и в душе.
Рита оставила его в машине, а сама отправилась на вокзал за деньгами. Когда он вернулась, Данила уже засыпал.
– Может, в больницу? – тихонько спросила она.
– Не надо.
Всю дорогу он спал. И в дом, куда его привезли, зашел как сомнамбула. Не раздеваясь, рухнул на диван.
– А домик ничего, – ватным эхом отозвался в ушах голос Риты, которая объяснялась с таксистом.
– Ну, я же говорил...
Даниле было абсолютно все равно, какой дом – дворец это или сарай-развалюха. Лежать бы только, ничего не делая. И спать, спать...
Но Рита не давала ему покоя. Уложила его на кровать, раздела, нагрела воды, смочила марлю и принялась протирать его тело. Это было так приятно, что Данила захмелел от удовольствия. И заснул.
Глава 20
Домик был небольшим, всего две комнатки. Свежие обои, приличная мебель, телевизор, двухкамерный холодильник на опрятной кухоньке. Не хватало только Риты... Проснувшись, Данила обошел весь дом, но ее нигде не было.
Тогда он вышел во двор, осмотрелся. Небольшой домик с бесплодной виноградной беседкой, две сосны у калитки, яблоня и груша под окном, вместо огорода – ухоженная зеленая лужайка, пруд возле дощатой кабинки туалета. Слева за кирпичным забором двухэтажный особняк из красного кирпича, справа – примерно того же ранга строение, но цвета светло-желтого, с темно-коричневой крышей. Пластиковые окна с двух сторон – как недружелюбные взгляды, от которых вдруг захотелось спрятаться в доме.
Но Данила переборол искушение закрыться в раковине, вышел на улицу, по пути сорвав с дерева зеленое яблочко.
От забора до улицы метров на десять тянулась зона отчуждения: палисадники, трава, тополя вдоль дороги. Колодец с журавлем, возле которого стоял деревенский мужик в клетчатой рубашке и белой панамке – наполнял водой пластиковые канистры на железной тележке.
Сначала Данила увидел подъехавший к соседнему дому новенький китайский джип, затем – мужчину в белых одеждах, который, обогнув свою машину, открыл правую дверцу и помог выйти Рите. Данила нахмурился. Ему вовсе не хотелось, чтобы она крутила шашни у него за спиной.
Увидев его, Рита весело помахала ему рукой. И поманила к себе, кивком головы показав на свои сумки. Данила отбросил в сторону огрызок, подошел к ней.
– Что ты там жуешь? – передав ему тяжелые пакеты с продуктами, спросила она.
– Яблоко с дерева сорвал.
– Оно же зеленое.
– А у меня пониженная кислотность, мне кислоты не хватает...
– Астрономом давно не был?
– Кем?
– Астрономом. В обсерватории.
– Ты мне ля-ля не заливай... – Данила взглядом проводил джип, заехавший в ворота дома из красного кирпича. – С кем каталась?
– Не с кем, а зачем?.. Тут знаешь, где магазин? Три километра до поселка, а потом еще километр до магазина. Я обратно пешком шла, а Игорь Савельевич мне остановил... Это же деревня, здесь все друг другу должны помогать.
– Дом построить, детей нарожать.
– А ты что, ревнуешь? – весело улыбнулась Рита.
– Ни грамма.
– А заливать не надо! Вижу, что ревнуешь...
– Не ревную, – обескураженно буркнул он. – А вдруг он маньяк какой-то...
– Маньяков, говорят, здесь еще до советской власти перестреляли, еще при Царе Горохе... Как себя чувствуешь?
– Если ревную, значит, неплохо, – сказал он как бы в шутку, но вышло, что всерьез.
– А ты ревнуй, ревнуй, мне нравится...
Они зашли в дом. Рита оставила ему только один, самый легкий пакет, а остальные забрала, чтобы унести на кухню.
– Я что-нибудь на завтрак соображу, а ты примерь пока.
В пакете он обнаружил футболку, джинсы и кроссовки. Не самого лучшего качества вещи, но дареному коню в зубы не смотрят. Тем более что джинсы и кроссовки подошли ему по размеру. Футболка была немного великоватой, но вряд ли это можно было назвать недостатком.
– Ну как? – крикнула из кухни Рита.
– Думаю, соседке понравится.
Девушка пулей влетела в комнату.
– Кому?!
– Соседке. Тут рядом живет. Красивая. И замужем. Но, думаю, муж не помеха...
– Это ты нарочно меня лечишь или правда?
– А ты ревнуй, ревнуй, мне нравится, – ее же словами ответил он.
– Значит, лечишь. И нарочно... И нет здесь красивых соседок. Игорь Савельевич сказал, что в этой деревне я – самая красивая.
– И ты ему поверила?
– Поверила?! Да я сама это знаю!
– И то, что ты самая лучшая хозяйка, тоже знаешь?
– Да, между прочим!
– Ну, тогда докажи!
– Запросто.
Яичница с ветчиной у Риты подгорела, пастеризованное молоко в пакетах оказалось скисшим, сахар к чаю она купить забыла, но Данила сделал вид, что этого не заметил.
– Ну, как? – спросила она.
– Спасибо, очень вкусно. А главное, уютно... М-да!
– Что такое?
– Кажется, в нашей маленькой компании кто-то... накаркал... И зачем ты про обсерваторию сказала?
– Эй, ты куда?
– Ухожу от тебя. Вернее, убегаю!
В дощатой кабинке было душно, снизу неприятно поддувало, под потолком назойливо жужжала муха, но давно Даниле не было так хорошо, как стало вдруг сейчас.
Рита ждала его у порога. На плече полотенце, в руке – кувшин для омовения. На губах озорная улыбка.
– Вид у тебя, как будто на целый год и два месяца помолодел.
