Ролана только что выписали из тюремной больнички. Самочувствие хреновое, перед глазами все плывет, в ногах слабость. Но это не помешало ему избить «петуха». И сейчас он сумел пересилить себя. Не обращая внимания на боль в груди, подскочил к мужлану и, перехватив направленный в него кулак, провел подсечку. Он контролировал падение своего противника – придал ему и ускорение, и направление. Мужлан ударился затылком о бетонный пол и затих. Глядя на приближающихся к нему волонтеров, Ролан с силой ударил поверженного противника – пяткой в лицо, и еще сделал движение, как будто ногой растирал на нем сигарету.
– Ша! Бакланы! – рыкнул он.
Первым остановился мужик, за ним парень.
– Да мы это, мы ничего...
– Тихон меня зовут... А это быдло к параше тащите, – взглядом показывая на неподвижного мужлана, потребовал он. И, не дождавшись нужной реакции, прикрикнул: – Ну!..
– Э-э, нельзя так, это Триха, из воров он... – попробовал вставить свое слово мужик.
– Сука он, а не вор! Петушню распустил!..
– Так это, Женька сама по себе...
– Бред! Смотрящий за всем смотреть должен... Я сказал, на парашу его!.. Ну!!!
Ролан добился своего – опомоил смотрящего. И сейчас было самое время занять его место – с последующим разбором полетов на воровской хате. Глядишь, и утвердили бы его на этом месте. Но ему вовсе не хотелось утверждать себя. Ему нужно было добраться до Леньки. Поэтому он снова набросился на поверженного смотрящего. Неистово лупил его ногами до тех пор, пока в камеру не ворвались вертухаи с дубинками.
Его повалили на пол, схватили за ноги.
– Все! Всех убивать буду!!! – орал он, когда его вытаскивали из камеры.
Приговор был достаточно суров – пятнадцать суток карцера.
Красавчик удрученно смотрел на Аврору. Он понимал, что больше не интересен ей. Тем более что точка в их отношениях давно поставлена. Она вернулась в Черноземск, он остался в поселке заведовать клубом.
Он сам хотел остаться в этом поселке. И она помогла ему там обосноваться. А в телохранителях у нее другой парень, далеко не такой симпатичный и сексапильный зато настоящий профессионал. А красавчики ей больше не нужны. У нее теперь есть Ролан... Правда, далековато ездить к нему, из Черноземска в Тульскую область. Но ведь это первый ее визит сюда за последние две недели. И сколько еще ездить – ведь впереди суд, приговор...
– Я понимаю, Ролан – парень что надо... Но чем я хуже? – кисло спросил Дима.
– Тем, что не должен был спать со мной, – отрезала Аврора. – А ты спал. Хотя слово ему давал...
– Так не про тебя слово давал...
– Ты не так его понял. Говоря о Венере, он думал обо мне...
Аврора верила в то, что говорила. Сама заставила себя в это поверить.
– Значит, не так понял... Я узнал, что ты будешь здесь, приехал...
– И зря. Тебе уже пора, – сказала она. – В Новомухино у тебя дом, работа...
– Да, и женщина тоже есть, – кивнул Дима.
– Наш пострел везде успел, – ничуть не ревнуя, кивнула Аврора.
– Ты не думай, я к тебе не набиваюсь. Просто соскучился. Увидеть захотел... Поеду я.
– Поезжай.
Она отпускала Красавчика с двойственным чувством. С одной стороны, она хотела избавиться от него, чтобы поскорее увидеться с Роланом. А с другой – она боялась заходить в мрачные тюремные теснины, где голова может разболеться от одних только запахов.
Дима ушел, а освободившееся место возле нее тут же занял адвокат, которого Аврора наняла в защиту Ролана.
– Приятного мало, наш подопечный в карцере, – сказал он. – Но я уговорил начальство...
– За что в карцер? – возмутилась Аврора.
– Жестоко избил сокамерника.
– Какой сокамерник? Он же должен был находиться в лазарете.
– Выписали его оттуда, перевели в камеру, а там инцидент. Девять суток отсидел... Пропуск я заказал, с начальством договорился – вас, Аврора Яковлевна, пропустят прямо к нему...
Не зря адвокат получал от нее приличные суммы. Она действительно беспрепятственно прошла через сито контрольно-пропускного пункта, темными гулкими лабиринтами коридоров дошла до мрачного помещения, густо пропитанного духом безнадежности.
– Ждите, сейчас его приведут, – сказал адвокат. – Минут через пять...
Пять минут... Что значили эти пять минут по сравнению с целой жизнью?
Ролана она любила с тех пор, как он стал жить с ее сестрой. Потом сама стала с ним жить – глупая наивная малолетка, а он взрослый искушенный жизнью парень. Это были самые счастливые дни в ее жизни. Потом был Миша Волоков, который долго ее добивался. Ролан сидел в тюрьме, она его ждала. И не дождалась. Вышла-таки замуж за бандита Волока... И все-таки она встретилась с Роланом. На свою беду... Любила его и ненавидела. Пыталась забыть, но... Снова он в тюрьме. И снова она готова его ждать. Как тогда, в годы своей беззаботной юности. Тогда она была свободна, и сейчас в ее жизни нет мужчины. Нет, потому что в этой жизни есть место только для одного мужчины – никогда она так ясно не осознавала это, как сейчас...
Она помнила Ролана обычным парнем, далеким от страшного уголовного мира. Мало он изменился после того, как встал на скользкую дорожку. Как сильно она тогда его любила... Он очень изменился, отсидев положенный срок. Он стал матерым волком, страшным в своей непредсказуемости... Тогда она думала, что для общества он потерян навсегда. А ведь он тянулся к нормальной жизни. С Венерой жил, пока не слетел с катушек... Теперь вот он пытался втянуться в нормальную жизнь вместе с Мариной. Пытался, и не его вина, что не вышло у него ничего. Он снова в тюрьме. Но у него есть шанс выбраться отсюда. Аврора была готова на все, чтобы вытащить его из тюрьмы. И пусть он тогда начнет новую жизнь вместе с ней...
Она думала о Ролане сквозь розовую пелену восприятия. Ведь он раскаивался в своих грехах, просил у нее прощения. А каким он спокойным и, можно сказать, ручным был, когда лежал в больнице с тяжелым ранением. Он очень жалел, что не сложилось у него с Мариной. Но еще больше он мучился тем, что не смог остаться с Авророй. А она подала ему надежду. И сейчас она скажет ему, что у них есть шанс начать все сначала...
Открылась дверь.
– Руки за спину! Пошел!
В дверном проеме появился коротко стриженый арестант в спортивном костюме. Стесанные тюремным бытом черты лица, по-волчьи жесткий и колючий взгляд исподлобья. Это был Ролан. Злой, ожесточенный и чужой. И еще более страшный, чем он был тогда, когда изнасиловал ее в родительской квартире...
– Ролан, здравствуй! – приподнявшись с места, натянуто улыбнулась она.
Он молча кивнул в знак приветствия, сел на краешек табуретки.
– Может, лучше сюда? – спросил конвоир, показывая на зарешеченный отсек.
– Зачем? – изобразила она удивление. – Я не должна его бояться...
Она действительно не должна была его бояться. Но ей было страшно.
– И не бойся, – усмехнулся Ролан.
В его глазах угадывалось презрение, но не к ней, а ко всему миру, составной частью которого она была.
– Не боюсь...
– Закурить дай, – не то чтобы нагло, но в определенной степени бесцеремонно попросил или даже потребовал он.
– Да, конечно...
Сначала она вытащила из пачки сигарету, затем поставила ее на стол целиком.
– Это все тебе, от меня...
