– Зачем вы меня обманываете? – с тревогой за пациента и с упреком спросила женщина. – Я понимаю, вы можете не помнить, что было до удара. Но ведь мы только что вели разговор с вами на этот счет. Вы говорили, что видели вчера жену, потом появилась я. Но меня не было, просто вы контролировали себя. Вспомнили?
– Вспомнил, – кивнул Торопов. – Но вы меня не учили. То есть, может, и учили, но не сегодня…
– Ну вот, соглашаетесь, что это могло быть, и то хорошо, – улыбнулась Эльвира Тимофеевна, довольная хоть и малой, но все-таки победой.
– А могло и не быть.
– Мы обязательно побываем и на Фабричной улице, и в вашем общежитии. А еще вы можете прямо сейчас позвонить в милицию и узнать, что не было никакого убийства на Фабричной улице.
– Ну как же не было, если было!
– Прошу!
Врач великодушно указала на телефон, а Торопов набрал «02» и спросил номер оперативного дежурного Ульяновского РОВД, связался с ним и сообщил, что знает, кто убил гражданина Горуханова.
– Какого Горуханова?! – удивленно отозвался мужской голос в трубке.
– Горуханов Станислав Сергеевич. Криминальный авторитет.
– Знаю, кто он такой. Но давно ничего о нем не слышал. Наверное, сидит до сих пор… Простите, с кем я разговариваю? Представьтесь, пожалуйста!
– Торопов Павел Евгеньевич.
– Откуда звоните?
– Кабинет главного врача психиатрического диспансера.
– А-а…
– Что «а»? Горуханов давно уже освободился, и пять дней назад, в понедельник, двадцать четвертого августа, его застрелили на Фабричной улице. Вы должны об этом знать.
– А вот не знаем.
– Быть этого не может!
– И кто его застрелил?
– Клоун…
В трубке послышались короткие гудки.
– Зачем вы про клоуна сказали? – с насмешкой, но вместе с тем и с упреком спросила Эльвира Тимофеевна. – Какой нормальный человек в это поверит?
– Так он же ненормальный… Так, сейчас…
На этот раз Торопов позвонил в справочную и узнал номер начальника Ульяновского РОВД и даже смог дозвониться до него. Но тот заявил, что ничего не знает об убийстве Горуханова, а через некоторое время Эльвире Тимофеевне позвонили из милиции и грозно потребовали отвадить пациентов от ее рабочего телефона.
– Ну, теперь убедились? – с сожалением спросила Павла врач.
– В чем я убедился? В том, что милиция не хочет работать? Или в том, что братва решила не предавать смерть Горуханова огласке?
– Какая братва? – опечаленно вздохнула женщина.
– Ну, скажем так, его окружение. Может, его труп просто посадили в машину и увезли…
– А может, и не было никакого трупа?
– Может, и не было трупа, – кивнул Торопов. – Может, киллер всего лишь ранил его… Хотя он стрелял в голову. Но я знаю, случается и такое, что после пулевого ранения в голову человек выживает.
– Да, но не всегда при этом остается душевно здоровым.
– Вы на что намекаете?
– Не думайте, к вам это не относится. Расстройство психики у вас началось еще до того, как вас ударили по голове. К вам являлась жена, разговаривала с вами, говорила, что любит и вас, и своего любовника. Осуждала, что вы убили… На фоне ярко выраженной вины за содеянное, тревоги, страха у вас развился иллюзорный галлюциноз, наплыв множественных визуальных и вербальных иллюзий обвиняющего или угрожающего содержания.
Эльвира Тимофеевна снова раскрыла папку, где под надписью «История болезни» четко просматривались его фамилия, имя и отчество, заглянула в содержимое папки, которое состояло из плотной стопки сшитых листов бумаги. Долго просматривала документы, наконец нашла нужную запись.
– Вы убили Гришечкина Юрия Степановича одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения… Так вот, ваша жена упрекала вас в том, что вы его убили. И что стреляли в нее. Но при этом она утверждала, что сама она выжила…
– Откуда вы все это знаете?
– Ну как же! Вот записи, которые вел ваш лечащий врач, Дмитрий Викторович Семжин…
– Не знаю такого!
– Знаете, но не помните. Дмитрий Викторович сейчас в отпуске, но скоро выйдет, тогда снова займется вами. А пока я за него… Да и в любом случае вы находитесь под моей персональной опекой. Я главный врач этой больницы, и я в ответе за всех своих пациентов. Мы много беседовали с вами, вы должны помнить меня.
– Я вас помню, но я не ваш пациент!
– Хотите ознакомиться с историей болезни?
Торопов лихорадочно схватил папку, одну за другой перелистнул несколько страниц, и сделал это порывисто, едва не порвав рубаху.
– Павел Евгеньевич, не надо нервничать! Помните, вы должны держать себя в руках.
Это было не личное дело, как он подумал, а история его болезни, вшитая в стандартную папку. Здесь не было анкет, автобиографий, но имелось нечто вроде характеристик, которые давали на него лечащие врачи: Дмитрий Викторович Семжин и Эльвира Тимофеевна Архипова. Но эти характеристики являлись составной частью истории болезни. Врачи наблюдали за ним, делали свои выводы, только многое из того, что было написано, Торопов не понимал – слишком сложный был у психиатров почерк. Да и термины не совсем понятные… Но это была история
– Не могу в это поверить!
– Очень хорошо, что вы в это не верите, – чуть ли не ликующе улыбнулась женщина. – Очень хорошо!.. Вы думаете, почему я предоставила вам свободу действий? Потому что после удара я обнаружила в вашем сознании признаки просветления. Слышали, наверное, что клин клином вышибают, так и у вас – одно потрясение затмило другое. Ваша жена до сих пор продолжает являться вам, но вы уже не верите, что она жива… Или верите?
– Нет, не верю.
– И это меня радует… А то, что после встречи с женой вы увидели меня, так это побочное действие транквилизатора… Продолжать? Или лучше поговорим завтра? А то, я смотрю, наш разговор вас уже утомил. Вам бы отдохнуть немного, а то глаза красные от перенапряжения…
– Да нет, мне бы со всем этим побыстрее разобраться.
– Побыстрей не получится. Хотя все может быть… Так вот, вы уже не считаете свою жену живой. Это прогресс…
Павел вспомнил, о чем думал, засыпая после встречи с женой и Эльвирой Тимофеевной. Он собирался утром начать поиски Маши. А ведь это была сумасшедшая мысль. Но ведь утром сумерки в голове рассеялись, и он осознал, насколько далекими от здравого смысла были его намерения.
– Я бы даже сказала, большой прогресс. Настолько большой, что перед ним меркнет ваша новая навязчивость. Ну, придумали себе клоуна, ну, гоняетесь за ним; но вот мы с вами сейчас поговорили, и вы уже начинаете осознавать, что не было никакого убийства. И клоуна тоже не было… Или все-таки был? – интригующе посмотрела на собеседника женщина.
– Нет, не было, – сообразил Павел.
