что там было. Но это не важно. Главное, что Маша перестала вас терроризировать. Ведь она являлась к вам из этого мира, в котором вы сейчас находитесь, проникала в ваши детективные, скажем так, иллюзии. Но вы смогли справиться с ней. От ужина вы отказались или еще что-то там; главное, что Маша перестала к вам приходить. Надеюсь, она больше вас не побеспокоит. А за Дарью Павловну я почему-то не переживаю. Ведь вы же не стреляли в нее. И любовника ее не убивали. А может, было что-то? – скорее в шутку, чем всерьез спросила Эльвира Тимофеевна.
– Нет, я ни в кого не стрелял, – качнул головой Торопов, вспомнив о пулевых отверстиях в березах.
– Тогда и беспокоиться не о чем. Взгляд у вас здорового человека, но вид усталый. Столько времени провести в иллюзорном тумане.
– Сколько?
Павел и без ответа знал, какое сегодня число, но сложно было поверить, что в невменяемом состоянии он провел почти два месяца.
– Много.
– И чем я все это время занимался? Сергеев сказал, что я ходил, как чумной.
– Какой Сергеев?
– Как это какой? – испуганно встрепенулся Павел.
Он сейчас точно сойдет с ума, если вдруг выяснится, что не было сегодня утром санитара, который подал ему завтрак.
– Ну, санитар Сергеев, он мне сегодня ноутбук ваш принес, – с опаской глянул Торопов на Архипову.
– Ноутбук? Ноутбук Светлов принес. Санитар Светлов, а не Сергеев.
– Да, но я его как Сергеева помню. Он меня возле склада поймал…
– Возле какого склада? – перебила Архипова.
Но при этом особого интереса в ее вопросе он не почувствовал.
– Белье там всякое хранится… Меня сначала Дудник туда привел. Там Косынцев с кладовщицей… любовью занимались…
– Чего замолчал? Стыдно, что подглядывал? – насмешливо посмотрела на пациента Эльвира Тимофеевна.
– Ну, и это… – замялся Торопов.
– А еще что?
– Дудника у вас в больнице не было, да?
Он изучил списки больных, но Романа Васильевича там не нашел.
– Не было, – подтвердила врач.
– А Косынцева?
– Ильи Макаровича?
– Да.
– Илья Макарович есть. Он, правда, сейчас в отпуске.
– Со вчерашнего дня?
– Почему со вчерашнего дня? Уже третья неделя пошла… А почему вы решили, что со вчерашнего дня?
– Да так.
Торопов не стал объяснять, что Косынцев помог ему сбежать. Ведь этого же не было на самом деле… Скорее всего, не было. Хотя сомнения оставались.
– Дело в другом. Почему Косынцев был в моих иллюзиях, а Дудника не было?
– Потому что Косынцева вы знали до того, как потеряли память. Вы же три года здесь, а Косынцев работает у нас чуть ли не со дня основания больницы. А Дудник – такой же вымышленный персонаж, как и многие другие…
– А счетовод?
– Какой счетовод? – не поняла Архипова.
– Я не знаю, как его зовут. Он все здесь считает, сколько плитки в тротуаре, сколько кирпичей в здании, сколько иголок на сосне…
– Насчет иголок не знаю, но есть у нас такой, гм, специалист, – весело отозвалась врач. – Волхов Петр Данилович, в прошлом бухгалтер. Все подряд считает. Наш завхоз для инвентаризации пробовал его привлечь, но без толку. Считать он считает, да все неправильно, и путает все – стулья со столами, кружки с мисками… Вы, наверное, и с ним встречались.
– Да, он мне про пулевые отверстия рассказал.
– Про пулевые отверстия? Где? – обеспокоенно встрепенулась женщина.
– В березах, по ним клоун стрелял. Этот, Виктор, брат Кати, то есть не брат…
– Клоун? – облегченно вздохнула Архипова. – А то я уже подумала, что правда…
– А вдруг правда, и клоун был, и березы простреленные?
– Где находятся эти березы?
– Возле склада.
– Вы можете их найти?
– Не знаю, – пожал плечами Павел.
Может, и нет никаких берез. То есть деревья есть, но без пулевых отверстий. Может, исчезли все пули, как та, которую он положил в карман своего халата. Не было их вообще, потому исчезли.
– Взаперти вас никто не держит, – сказала Эльвира Тимофеевна. – Можете пойти к складу и поискать эти березы… Или Сергеева своего боитесь?
– Не боюсь. Пусть он сам меня боится. Если он, конечно, существует… Я когда из палаты сбежал, снова к складу пошел. И снова увидел, как Катя… Только на этот раз не с Косынцевым, а с Виктором…
– Снова подсматривали? – шутливо возмутилась Архипова.
– Нет, не подсматривал. Наблюдал…
– Что, во всех подробностях?
– Нет, подробности только начинались, а тут Вася… Я его ударил, а когда снова к вам попал, он меня… он мне… Но это уже не важно.
– Не важно, – с веселой укоризной улыбнулась Эльвира Тимофеевна. – Гораздо важнее то, что было на складе. Я понимаю, у вас давно не было женщины. Я бы сказала, очень-очень давно. Ваши сексуальные фантазии внесли свои коррективы в события из вашего иллюзорного мира. Может, у вас что-то и со мной было?
– Да нет, не было, – заметно смутился Торопов. Он даже почувствовал, что краснеет.
– А мне кажется, что было, – внимательно и с игривой какой-то ноткой проговорила Архипова.
– Да нет, ничего… Разве что вы мне по ночам являлись. Но я знал, что это видение…
– И что у нас было?
– Ничего. Просто так разговаривали. Пока Маша не появлялась. Она сразу начинала орать.
– Да, Маша – это серьезно, – нахмурилась Эльвира Тимофеевна. – Поэтому лучше не будем об этом говорить. И вообще, мне уже пора. А вы можете сходить к складу, посмотреть, что там да как.
Врач ушла, а Павел, недолго думая, последовал ее совету.
Склад он нашел сразу, но березы с простреленными стволами как сквозь землю провалились. Он обходил одно дерево за другим, но следов от пуль нигде не находил. Ранки могли затянуться смолой, но все равно что-нибудь на них осталось бы. Но нет, нигде ни одной отметины, ни единого следа из иллюзорного прошлого.
Зато он нашел Катю. Вернее, она сама подошла к нему. Женщина была в темно-синем халате, который сидел на ее крупном, но вовсе не жирном теле на манер платья «сафари»: сверху расстегнуты две пуговицы, снизу – одна. Кожа гладкая, загорелая. На лицо она, может, и не красавица, но все-таки есть в ней что-то такое, отчего могут завибрировать струны в мужской душе. Крепкая бабенка, и взгляд у нее по-деревенски смешливый, в руке семечки, на губах шелуха.
– Здравия желаю, товарищ майор! – с ехидной насмешкой поприветствовала его женщина. – Ну как, нашли убивца?
– Может, и нашел, – с досадой глянул на нее Павел. – А может, и нет.
