– И ты обратился к Эльвире?
– Она сама ко мне обратилась. Она баба хитрая. И умная. Вовремя просекла, что Ленка у Горухана защиты ищет. Она же к Ленке подкапывалась, чтобы все у нее забрать. Ну, не сама, на пару с этим, с Антоном. Я с ним потом познакомился, а так с ней все дела имел. Короче, Горухан ей поперек горла встал.
– И тебе тоже.
– Ну… Она предложила мне Горухана убрать. Но я отказался!
– Сначала отказался, потом согласился. Не хочу больше патроны вхолостую тратить. Сейчас башку тебе снесу!
– Не надо! – Зубр в ужасе вжал голову в плечи.
– Кто в Горухана стрелял?
– Не я! Честное слово, не я! Я только место показал, где можно его подстрелить. Где и когда.
– Иуда!
– Я жить хотел. С Ленкой жить хотел, понимаешь?
– Я спрашиваю, кто в Горухана стрелял?
– Это Эльвира все. Клоун там какой-то был, он стрелял. Это ее клоун.
– Горухана тогда только ранили. Почему он на дно после этого лег?
– Я ему посоветовал. Чтобы шума не было.
– И ты же его добил, да?
– Нет, сам загнулся, честное слово.
– Чмо ты. Какое же ты чмо! – брезгливо скривился Торопов.
– Да это все из-за бабы, как ты не понимаешь? – жалко возмутился Зубр.
– Из-за бабы. А кто бабу твою со свету сжил. Ты?
– Я?! Нет! Это все… Я знаю, про какого адвоката ты говорил! И знаю, кого она защищает! Козьмин его фамилия! Козел вонючий! Он ее сделал!
– Ты жил с Корчиной?
– Да. То есть не совсем… Я в Таиланде зависал, когда все случилось. Мне отсидеться нужно было после произошедшего. Возвращаюсь и узнаю, что Ленки нет. Оказывается, она со своим бывшим женихом сошлась.
– В ночь убийства этот бывший жених с Эльвирой был. Но Эльвира это отрицает.
– Это он так говорит. Чтобы отмазаться. Но я-то знаю, чья это работа…
– Да, но Эльвира больше всех заинтересована была в ее смерти.
– Зачем ей это? Ведь Ленка ей все отдала. Ну, почти все. А Эльвира, да, она еще та сука!
– Кому «Седьмая эра» после Горухана отошла?
– Эльвира выкупила. Не сама, через подставных.
– Ремонт кто делал?
– Я людей своих дал. Мне же всем этим рулить.
– Вместо Горухана?
– А чем я хуже?
– Теперь ты на коне. А в седло тебя Эльвира с Антоном посадили… Иуду посадили. Ты же их тоже предашь. Уже предаешь… Ты знал, что Эльвира голову мне морочит?
– Да, она говорила. Сказала, чем тебя грузить, если ты вдруг появишься. Ну, я прораба озадачил, он тебя потом и промыл.
– А общежитие почему сгорело?
– Какое общежитие?
– Фабричное. На Фабричной улице.
– Чего не знаю, того не знаю.
У Торопова еще много было вопросов к продажному Зубру, но в зеркале заднего вида его взгляд уловил подозрительное движение. К ним приближалась машина. Похоже, на джип «Чероки» старой модели.
Вернее, джип уже приблизился. Расстояние до него метров пятьдесят, но, видимо, сидевшие в нем люди сочли такую дистанцию оптимальной. Машина остановилась, из нее вышли двое в кожаных куртках и с автоматами.
Стрелять они начали сразу, однако Павла спасло то, что задние двери в машине были распахнуты настежь. Он вывалился из «Мерседеса», закатился за корягу, лежавшую вдоль дороги.
Хорошая коряга, толстая, в обхват рук толщиной, но трухлявая, пустая изнутри. От пуль она не защитит, но за ней можно прятаться. И даже следить за противником сквозь множество щелей.
А двое в куртках уже не стреляли. Они шли к Павлу, направив на него стволы автоматов, вернее, пистолетов-пулеметов с длинными цилиндрами глушителей. Казалось, они видят, на каком конце коряги он прячется от них. Но стрелять не торопились: видимо, решили бить наверняка.
Если бы не пистолет, что Павел имел при себе, у него бы просто не было шансов спастись. Автоматчики совсем близко, и стоит ему высунуться из укрытия, как они нашпигуют его пулями. Не убежать из такого положения, и игра в прятки вот-вот закончится. Один стрелок обойдет Павла слева, другой справа, и все… Если это случится, то и пистолет может оказаться бесполезной игрушкой. Но автоматчики пока держатся вместе, хотя уже, похоже, и собираются разделиться. А щели в сгнившем дереве достаточно широкие для того, чтобы использовать их как амбразуры. Главное, не промазать.
Торопов боялся пошевелиться, чтобы не выдать себя шумом. Ведь ему могло только казаться, что неизвестные видят его, на самом деле все может быть иначе. Но стоит ему сделать лишнее движение, и он будет обнаружен. Поэтому пистолет пришлось вставлять в щель в нескольких сантиметрах от головы, очень близко к глазу, которым он собирался целиться. И рука сильно согнута, локоть отведен далеко в сторону. Нет возможности прочно удерживать рукоять пистолета. В таком положении трудно будет удержать оружие во время отдачи, но еще сложнее – поразить цель. Но Павлу не из чего было выбирать.
Торопов не ошибся в своем прогнозе: сильная отдача едва не вырвала пистолет из руки. И еще затвором его сильно ударило под правый глаз – наверняка одним синяком будет больше. Но все-таки он удержал в руке оружие. И еще успел заметить, как пошатнулся подстреленный им враг.
Зато уцелел второй автоматчик. И он, резко присев, выпустил в сторону Павла длинную очередь.
Некоторые пули действительно пробивали дерево, но Торопов стремительно отполз влево и, взяв пистолет наизготовку, резко сел, обнаруживая себя.
Его и противника взгляды встретились, но Павел уже навел пистолет на цель, а тому еще нужно было довернуть свой ствол на градус-другой. И если бы автоматчику позволили это сделать. Но Торопов не дал врагу шансов выжить. А стрелять его учили мастера своего дела.
В пылу боя, страстно желая выжить, он дострелял обойму. И только когда противник замертво рухнул на землю, где-то в глубине сознания слабенько шевельнулась мысль, что не стоило так горячиться. Ведь этот парень нужен был ему живым, чтобы допросить его, выведать, кто послал его сюда, зачем. Но убийца был мертв. И его напарник, как оказалось, тоже.
А они оба были убийцами, поскольку от их пуль погиб Зубр. Он не успел выбраться из машины, а возможно, даже не успел понять, что за опасность угрожает ему сзади. Одна пуля прострелила Зубру голову, другая, пробив спинку кресла, вошла под левую лопатку. Обе раны были смертельны.
Павел не стал вытаскивать труп Зубра из машины. Он тщательно протер тряпкой «ТТ», вложил пистолет ему в руку.
Ни один мало-мальски опытный следователь не поверит, что это Зубр сначала уложил двух автоматчиков, а затем был убит ими. Не в том положении они лежали, чтобы можно было выстрелить в него, прежде чем умереть от ран. Но ведь мог быть и третий убийца, который появился, когда Зубр вернулся в машину. Только эта версия Павла не устраивала; ведь милиция начнет искать этого третьего, а это ему ни к чему. Поэтому он изменил положение лежащих на земле трупов. Теперь можно было при желании поверить, что кто-то из них застрелил Зубра, так сказать, из последних сил. А желание такое у следствия обязательно возникнет. Виновники преступления будут установлены, а значит, можно закрывать уголовное дело по причине того, что все они погибли в перестрелке.
Еще Торопову понадобилось время, чтобы уничтожить свои следы. Глупо было бы оставить в «Мерседесе» отпечатки своих пальцев, а на лесной дороге – вмятины от костылей.
