чтобы вода из колодца насосом качалась. Или этого мало?
– Ты работаешь, как зверь, – с печальным сарказмом усмехнулась Эльвира.
– Это плохо?
– И устаешь, как зверь…
Он действительно изматывал себя, чтобы иметь повод жаловаться на усталость. Каждую ночь Павел ложился в постель, как бревно, делая вид, что не в силах пошевелиться. А Эльвира делала вид, что верит ему.
– Ну, мне нужно втянуться в этот ритм.
– Ты не оправдывайся, не надо. Я же все понимаю. Я преступница, по мне тюрьма плачет. Но ведь и ты не святой. Ты убил свою жену, ее любовника. И срок у тебя был не самый большой.
– Не важно, какой срок. Сколько дали, столько и отмотал.
– Но ведь было? И ты раскаялся в том, что сотворил. Я же знаю, что раскаялся. И я раскаиваюсь. И жизнь сначала начать хочу. Только ты не веришь мне, – скривила вдруг губы Эльвира и, закрыв лицо ладонями, расплакалась.
Сейчас рядом с Павлом стоял не врач, а несчастная женщина, взывающая о жалости.
– Почему не верю? Верю.
Он обнял ее за плечи, боком прижал к себе. Она уткнулась головой в его плечо.
– Думаешь, я сволочь последняя… – всхлипнула женщина. – Да, вела себя как сволочь. Но я человек.
– Человек, человек, – соглашаясь, кивнул Павел.
– Хочешь, мы поедем искать Антона? Я знаю несколько мест, где он может находиться, – заискивающе, снизу вверх посмотрела на Торопова Эльвира. – Может, Дарью твою еще спасем. Может, еще и не поздно.
– Это уже разговор, – взбодрился он.
– Ты ее любишь? – плаксиво спросила женщина.
– Нет. С чего бы? Между нами ничего не было, да и вообще, все как в тумане происходило. Просто мне совесть надо успокоить. И тебе тоже.
– Этим я совесть не успокою, – покачала она головой. – Этого слишком мало. Но хоть что-то. Еще можно с Викой поговорить, она скажет, что у Лены мужчина в доме был – ну, в ночь убийства. Витек все равно мертв, какой с него спрос? А Козьмина отпустят. Он хоть и неприятный, но человек.
– Можно и с Викой поговорить, – еще больше оживился Торопов.
– А еще с Антоном разобраться можно, – затаив дыхание, несмело посмотрела на него Эльвира. – Ты можешь.
– Что?
– Убить его.
– Ты хочешь, чтобы я убил его?
– Нет. Я за тебя боюсь. Но если ты его случайно, вдруг, плакать я не буду… Мы же поедем искать Дарью?
– Поедем.
– А потом вернемся сюда? Ну, не сюда, может, ко мне домой. Но ко мне, вместе.
– Если не посадят, то я не против.
– Могут и посадить… – испуганно встрепенулась Эльвира. – Может, не надо никуда ехать? Дарья из другой жизни. Может, ее и не было вообще. Не было ее, понимаешь, не было!
– Была, – неуверенно качнул головой Павел.
Похоже, у него уже выработался рефлекс, и при любом намеке на иллюзорность его прошлого сознание начинало двоиться или даже троиться, и он начинал теряться в этих расслоениях, не понимая, где правда, а где ложь. Вот и сейчас ему вдруг показалось, что Дарья существовала в том же измерении, из которого к нему когда-то приходила жена. Он снова начал сходить с ума, и, казалось, только Эльвира могла удержать его тонущий в иллюзорном мире разум на плаву. Но ведь она же могла его и утопить.
– А вдруг не было?
– Прекрати!
Торопов отстранился от нее, шагнул к чердачному окну и выглянул из него, чтобы освежить голову.
По дороге от деревни к дому шла женщина с распущенными волосами. Шла медленно, немощно, как ему показалось, переставляя ноги. Что-то знакомое увидел он в ее облике. Но и без этого он уже взялся за бинокль слабой, театральной кратности – единственный оптический прибор, что продавался в поселковом магазине.
– Я, кажется, сошел с ума, – растерянно пробормотал Торопов.
Он узнал эту женщину. Это была Дарья. Распущенные волосы, нелепое клетчатое пальто нараспашку; развевающийся на ветру шелковый шарфик лез ей в глаза, но она никак на это не реагировала. И глаза какие-то стеклянные.
– А может, и не сошел.
Дарья, похоже, не соображала, куда идет, зачем. На лекарствах она сидела и была едва живая от них. Кукла ходячая, а не человек. Зомби. Но как она здесь оказалась? Откуда она знает, что Павел находится здесь?
Ее появление можно было объяснить только одним: не сама она сюда шла, а кто-то наводил ее на цель, как радиоуправляемую ракету. Что если под пальто у нее скрывается нечто вроде пояса шахида?
– Дарья?! Быть этого не может! – всплеснула руками Эльвира.
Женщина уже подошла так близко, что ее можно было узнать без всякого бинокля.
– Ворота закрыты, во двор она не зайдет, – вслух подумал Торопов.
– Не надо ее сюда впускать! – запротестовала Эльвира.
– Не надо. В том-то и дело, что не надо. Она же чумная, ничего не соображает. Такую легко заминировать.
– Заминировать?!
– Антон знает, что я хотел найти Дарью?
– Знает.
– Вот я ее и найду. И мы вместе с ней взлетим на воздух. А без меня он и с тобой разберется. А говорила, что нас не найдут.
– Значит, ошибалась.
– Сиди здесь, и без фокусов.
Опасность чувствовал не только Павел. К воротам выбежал и Германик, овчарка-полукровка, которую они с Эльвирой купили три дня назад. Пес неистово лаял, глядя на приближающуюся Дарью.
А она подходила все ближе и ближе. С пистолетом наизготовку Павел стоял за воротами и смотрел на нее через прозрачную сетку. Она же шла, не глядя по сторонам, не замечая ничего вокруг. И на него не смотрела. Так и пройдет мимо ворот по дороге.
Неожиданно Германик дернулся и резко развернулся назад. Павел тоже обернулся и увидел выбегающего из-за дома бритого человека в кожанке и джинсах, вооруженного пистолетом-пулеметом.
Овчарка еще не совсем привыкла к новым хозяевам, но уже готова была их защищать. Неизвестный растерялся, оказавшись лицом к лицу сразу с двумя противниками. Собака ринулась на него, и он сглупил, выбрав ее главной целью. Не подумал сгоряча, что пуля летает гораздо быстрее, чем бегает пес.
Германик был еще далеко до цели, когда попал под автоматную очередь. Пули сбили его на землю, пес закружился по ней волчком, языком пытаясь дотянуться до раны в боку. Павел на него не смотрел; сейчас его интересовал только киллер, который наводил на него ствол своего оружия. Но пистолет в руке Торопова был уже наставлен на цель, а палец на спусковом крючке не дрогнул. «Беретта» – отличное оружие, и Павел убедил в этом еще одного киллера.
Теперь он знал, для чего Антону понадобилась Дарья. Она отвлекла с фронта его и собаку, в то время как налетчики подобрались к дому с тыла. Это был отвлекающий маневр, и только чудом он не удался.
Впрочем, рано еще было говорить о победе. Посланцы Антона ходят по двое, а этих пар может быть и две, и три разом.
Но из-за дома никто больше не выбегал. И по сторонам никого видно не было. Только Дарья в состоянии
