проблемы прямо на месте решаются. Рявкнул на левых сутиков, на понт взял и на хрен спровадил. А тут какие-то кусачие «коты» попались.
Мирон поехал первым. Серебристая «Ауди» рванула за ним. Минут через двадцать были на месте. На пустыре возле склада никого не видно. И с окон домов место разборки не просматривается.
Мирон выскочил из машины, едва она остановилась. За ним к машине братков подошел и Горюн. У обоих в руках стволы. Старший из трех мордоворотов тоже начал выходить из своей тачки. Из-за пояса брюк торчала рукоять пистолета. Но Мирон не дал ему воспользоваться оружием.
– Ну чо, мурло, за козла отвечать будешь? – прислонил он к виску сутенера ствол «макара».
Свободной же рукой Скорпион разоружил его.
– Э-э, ты чо, в натуре? – возмутился тот.
– На зоне за козла или на нож, или на хрен сажают. Понял, падла?
– Ты уж извини, братан, с языка сорвалось.
– Косяк ты конкретный упорол. Мочить тебя надо. – Мирон наслаждался страхом соперника.
Краем глаза он видел испуг на лицах и двух других братков. Их держал на прицеле Горюн.
– Не надо, я больше не буду.
Как ребенок испугался. Сейчас еще и слезы из глаз побегут. Или обоссытся со страху.
– Развелось тут вас, ублюдков. Параши не нюхали, шконку не щемили, а все крутых из себя корчите. Короче, еще один косяк, и писец тебе, козел, сечешь?
– Да не, все нормально. С моей стороны претензий нет.
– Сразу бы так, – смилостивился Мирон. – «Поляну» в кабаке накрываешь?
– Да без базара.
– Ну тогда живи.
Он убрал ствол и втолкнул братка обратно в машину.
Крепко зашугали они мордоворотов. На кабак их раскрутили. Но это вовсе не значило, что теперь можно расслабляться.
Те ходили под неким Савелием, вроде как мощная команда у них. Половина путан на Тверской, если им верить, на них работает. А они трое вроде контролеров. Ходят по улице, высматривают левых «котов». Что, если каждый захочет на эти тучные пастбища своих коров выводить?.. Вот и отгоняют лишних.
– Ты, брат, если хочешь нормально жить, отстегивать нам должен, – заявил старший из братков – на Селезня откликался. – Ты, конечно, пацан крутой, базара нет, но Савелий еще круче.
Да чихал Мирон на какого-то там Савелия. Но Селезень прав, без «крыши» нормальной жизни ему не будет. Но и платить он не хотел.
– Обломается твой Савелий, – глядя куда-то вдаль, ответил он.
– Да ты не спеши, – начал урезонивать его Селезень. – Я с тебя по-братски брать буду. Десять процентов – это по-божески.
Да, десять процентов не так уж много. Можно и согласиться.
– Заметано, – протянул ему руку Мирон.
– Если чо, на нас, короче, ссылайся, – скрепляя договор рукопожатием, заключил Селезень.
На следующий день на Скорпиона снова наезд. Из другой команды пацаны возникли. И снова: «Кто такой?» Но в этот раз Мирон Савелием прикрылся, пацаны и отвалили. С тех пор вроде ничего житуха пошла.
За каких-то две недели Ксюха, Наташка и Галка сорвали куш в пятнадцать «штук» «зеленью». Пять «штук» им ушли. Полторы «штуки» Селезню. Три «тонны» баксов в карман Горюну. Пол-«штуки» ментам отвалили – чтобы волну не гнали. Остальное все Мирону досталось. Не слабые бабки, можно сказать, задарма достаются.
Через два месяца на него уже пахали десять проституток. На микроавтобусе уже их вывозили. Дело крутилось на полных оборотах. Только в день чистоганом Мирон получал на карман до «штуки» баксов. Но он не собирался останавливаться на достигнутом.
* * *
Ксюша проснулась рано утром, подошла к окну. О стекло тихонько бился сухой желтый лист, и скоро по подоконнику ударили первые капли дождя. Октябрь на дворе. Зима уже потихоньку подкрадывается.
Три месяца живет она с Мироном. Две квартиры с ним сменила. Сейчас они в трехкомнатной квартире на Фрунзенской набережной расположились. У Горюна своя комната, у Наташки с Галкой тоже, и они с Мироном отдельно. Только плохо все складывается.
У Мирона дело вертится в две смены. Пятеро девок днем клиентов обслуживают, все остальные – ночью. Наташка и Галка в числе первых, Ксюша – последних. Ночью она пашет, а Мирон отдыхает. То Галку трахнет, то Наташку. Ни та ни другая отказать ему не могут. Суки! И самое ужасное, он этого не скрывает.
Но сегодня они спали вместе. Выходной у нее вчера был.
– Мирон, – повернулась она к нему.
Полы халата разошлись, обнажилась ее высокая упругая грудь. Но Мирон даже не взглянул на нее. Он лежал в постели в своей излюбленной позе: пузо кверху, руки за голову, глаза в потолок. В руке сигарета дымится.
– Чего? – лениво спросил он.
– Так больше нельзя.
– Чего больше нельзя? Галку и Натаху трахать?.. А чо, тебе с другими можно, а мне нельзя?
– Я не о Галке с Наташкой. Я о себе.
– Ну...
– Мирон, я не хочу больше собой торговать! – это был крик души.
Дело у них шло на лад. Уже пятнадцать путан на них работают. И сутенеров добавилось. Два крепких пацана с куриными мозгами и гонором выше крыши. А главное, никаких проблем ни с криминальным миром, ни с ментами. Деньги текли в карман Мирону рекой. А ему все мало. Ее заставляет на панель выходить. Каждая «сотрудница» у него, видите ли, на вес золота.
– Опять ты за свое? – поморщился он. – Тебе что, плохо? И в кабак тебя нет-нет сводят, и трахнут в удовольствие, а еще к тому же и заплатят. Слушай, я тебе половину от твоих бабок отстегивать буду, по- свойски, в натуре.
Все у него к деньгам сводится. Но так же нельзя?
– Да? В кабак сводят? – заплакала она. – Трахнут в удовольствие?.. А что с Иркой было, помнишь?
Ирку она нашла в каком-то затрапезном кафе. Почти задарма у посетителей в туалете отсасывала. А девка ведь ничего из себя была. Приобщила она ее к более стоящему делу. Месяц на Мирона поработала. А потом на «субботник», к «отморозкам» каким-то угодила. Человек десять через себя пропустила. А потом ей бутылку из-под шампанского в одно место впихнули. Затем в другое, заднее. Короче, порвали девчонку. А вдобавок ко всему звезду на груди выжгли. Зверье самое натуральное. Хорошо, до смерти не замучили.
– Ну не с каждой же так. Ты вон год «передок» свой в прокат сдаешь, и ничего. Даже трипака не подхватила.
– Мирон, ну миленький, ну разреши мне больше не выходить на панель. – Она встала перед ним на колени.
– Ладно, уговорила, – нехотя согласился он. – Только учти, этот месяц отработаешь до конца.
В сентябре он говорил точно так же. До каких же пор он будет издеваться над ней?
* * *
Мирон был доволен своей жизнью. Полтора десятка шлюх, три сутенера их пасут, а он над всем этим. Квартиру приличную снимает, девок трахает каждый день. И на ночь подруга всегда есть. Только вот Ксюха все чаще возбухает. Все чем-то недовольна. Да пошла она на хрен!
Вот она и идет. Из микроавтобуса вышла, к клиенту плавной походкой направилась. Попка у нее высший класс, глаза на ней оставить можно. Клиент, который за ней приехал, аж слюнки пустил.
Мирон за всем этим со стороны наблюдал. Теперь он на Тверской все реже появляется. Приедет, проверит, как Горюн и Лежак «вахту» несут, и домой. И сейчас слинять собирается. Сегодня у него на ночь новая подружка. Из новеньких. До утра ее «дегустировать» будет.
Он уже отчаливал, когда к нему подошел Селезень, а с ним еще три братка.
