оба разом в отпуск ушли. Февраль месяц – в это время отпуск попросить легче легкого.
Сама Ксения отпуск не брала. Она вообще завязала с рынком. Когда такие дела, разве можно думать о каких-то мелочах.
* * *
Да, ей представилась реальная возможность наказать Машу. Митя прав, самое ей место – на скамье подсудимых. И если бы эту стерву приговорили к расстрелу, она, кажется, своими собственными руками пустила бы ей пулю в затылок. Но тогда она потеряла бы деньги, которые по праву принадлежат ей. Да, отцовские капиталы должны принадлежать ей. И они будут ей принадлежать. Она все сделает для этого. Все эти деньги она вложит в отечественную экономику – так хотел отец.
Все втроем сели в машину, за рулем которой был молодой лейтенант, подчиненный Леши. Как ребята с ним договаривались, это не ее дело. Но он в общей доле не фигурировал.
В машине на заднем сиденье Ксения открыла кейс, взяла первую попавшуюся пачку, вынула из середины купюру, профессиональным взглядом оценила ее на подлинность. Нет, не липа. Да ее и не должно быть. Затем она посчитала деньги. Сто тысяч долларов, как и договаривались. Итак, первый этап акции по изъятию незаслуженного капитала завершен. «Лед тронулся, господа присяжные заседатели».
* * *
Женя застал Машу не в лучшем расположении духа.
– Полюбуйся, – бросила она ему в лицо кипу фотографий.
Она вся кипела от злости.
Он взял на выбор одну фотографию. На ней запечатлена сцена их любви. Он и Маша, в чем мать родила, расшатывают кровать. А кровать знакомая. Из той квартиры, где они встречались еще до смерти Петра. Стоп! А не в тот ли день их засняли, когда он передавал ей коробочку с отравой? Женя напряг память. Сережки на Маше в тот день были в форме неправильной звезды, как раз те, которые на фотографии. Он хорошо их запомнил. Шею они ему легонько оцарапали. Да, похоже, их засняли в тот день.
Он собрал все фотографии в кучу и начал лихорадочно перебирать их. Нет, ни на одной из них не отражен момент передачи смертельного препарата.
– Откуда эти снимки?
– Ксения, сучка эта, принесла.
– Как они у нее оказались?
– За нами следила.
– Что она от тебя хотела?
– Денег. Сто тысяч долларов. И она их уже, между прочим, получила.
– Больше она ни о чем не говорила?
– А о чем она должна была говорить?
– Нас с тобой сняли... – он ткнул пальцем в одну из фотографий, – как раз в тот день, когда я передавал тебе препарат.
– О боже! – побледнела Маша.
– Если просто фотографировали, то ничего страшного. Даже если зафиксирован момент, когда я протянул тебе лекарство. Без аудиозаписи ведь ничего не докажешь.
– И действительно. – Ее щеки порозовели.
– Ну а если нас снимали на видеокамеру, а потом с видеозаписи делали фотографию...
– А ты думаешь, так может быть?
– Изображение на снимках нечеткое. Не нравится мне это.
И, уже не обращая внимания на Машу, Женя начал собирать фотографии в конверт. А затем с ними направился к выходу.
– Ты куда? – услышал он ее взволнованный голос.
– Не бойся, не в милицию, – усмехнулся он, не оборачиваясь.
Через восемьдесят минут он был у одного товарища, фотографа высшей квалификации.
– Артем, а ну взгляни-ка!
Он протянул ему фотоснимок, на котором невозможно было узнать ни его, ни Машу.
– Забавная композиция, – усмехнулся фотограф.
– А я тебя не забавлять приехал. Ты мне вот что скажи, как можно было сделать этот снимок?
– Сейчас скажу.
Артем взял лупу и принялся изучать оригинал. Экспертиза длилась не больше трех секунд.
– С видео делали. Останавливали кадр и делали снимок.
От фотографа Женя уходил не в лучшем расположении духа. Та их с Машей встреча, когда он передавал ей коробочку с препаратом. Точно, их снимала скрытая видеокамера. А это значит, что, скорее всего, и разговор записан на пленку. Если это так, то их дела с Машей ой как плохи. У Ксении, скорее всего, есть очень сильный компромат на них. И фотографии всего лишь безобидное начало. Она выудила у Маши сто тысяч долларов. Но это, похоже, генеральная репетиция перед началом широкомасштабного наступления.
Он сел в свой «БМВ» последней модели, завел двигатель.
Маша может потерять сотни миллионов долларов. И все из-за Ксении, на руках у которой злополучная видеокассета. А не лучше ли ликвидировать эту сучку, пока она не приступила к исполнению основной части своего плана? Они наймут киллера самого высокого класса, он сработает наверняка. Сразу после этого нужно будет сделать обыск в ее квартире и изъять видеокассету. Ничего сверхъестественного в этом нет. Ксения и кассета обойдутся им с Машей не больше чем в сотню тысяч долларов – и то если не скупиться. Это пустяки по сравнению с предполагаемой потерей.
Женя уже начал думать, как и где найти ему киллера, когда сзади за спиной послышался легкий шорох, и тут же ему в затылок ткнулся ствол пистолета.
– Спокойно, мужик. Никаких лишних движений, – предупредил насмешливый голос. – Едем, куда я скажу.
Незнакомец заставил его вырулить на Кольцевую автостраду, проехать по ней, а затем свернуть в сторону Немчиновки. Еще километров десять пути, и они приблизились к частному дому, въехали во двор. Откуда-то появился высокий парень лет двадцати пяти, закрыл за ними ворота. Все, Женя отрезан от внешнего мира.
– Выходим, – сказал незнакомец и подтолкнул его стволом пистолета.
Женя послушно вышел из машины. За ним выбрался его похититель. Он оказался совсем невысокого роста парнем. Ударь такого, и в лепешку сомнешь. Но в руках у него «макаров», против этого не попрешь.
Не нравилось ему все это, ой как не нравилось. Похищают среди бела дня, привозят в какой-то дом. Но самое худшее, ему позволяют запомнить дорогу, по которой он сюда ехал. Значит, его не собираются отвозить обратно, разве что только мертвым. Женю охватила паника. Он бросился на своего похитителя, с потрясающей легкостью вырвал у него из рук пистолет. И тут же послышался смех.
– Да он игрушечный, дурила, – рассмеялся коротыш.
Женя разозлился и бросился на него с кулаками. Но ударить не смог. Коротыш вдруг куда-то исчез и появился с правого бока. И тут же сильнейший удар в позвоночник бросил его на землю. Но сознания он не потерял. Зато тело сковал паралич. Коротыш схватил его за ворот куртки, его напарник – за штанину. И легко, как будто он был набит соломой, оторвали от земли и занесли в дом. Его негнущееся тело бросили на пол, лицом вверх. Когда паралич отпустил его, он был усажен на жесткое с облезшей обивкой кресло. На запястьях его рук защелкнулись наручники.
– Что вам от меня надо? – испуганно спросил Женя.
– Потанцуй, а? – развеселился коротыш.
– Если вам нужны деньги, то у меня их нет.
– У вас, гражданин Карнаух, допустим, денег и нет, но зато у вас есть любовница.
– А она-то здесь при чем?
– Она может заплатить за вас выкуп. Миллионов так сто, долларов, конечно.
– Да вы с ума сошли!
