– Коленька? – узнала его санитарка. – Тебя уже что, выписали?
– Да почти, – скривился Хомяк и вынул руку из кармана куртки.
Заточка вошла в печень легко, как по маслу. Старая округлила от ужаса глаза. Хомяк увидел в них лед вечности.
Санитарка упала на бетон лестничной площадки уже мертвая. Заточка осталась в теле. Отпечатков пальцев на ней нет – Хомяк работал в перчатках.
Он спокойно вышел из подъезда и направился к трамвайной остановке. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
* * *
Впервые за последние три года Мирон ехал за рулем машины, не опасаясь. Теперь он Кружилкин Валентин Борисович, законопослушный гражданин и бизнесмен. Паспорт у него настоящий, роскошный джип «Чероки» в законном порядке оформлен на его имя, техпаспорт, водительские права... И пистолет в кобуре под мышкой. Даже если менты зацепят, ничего ему не будет – разрешение на ношение оружия выписано на его новое имя. В Перми они сработали чисто, никаких следов после себя не оставили – он уверен в этом, как и в том, что у него теперь новое лицо. Никто за ним не гнался, он ни от кого не скрывался. Скукота!
Паспорт вместе с водительскими правами достался не только ему. Купон бомжа начинающего завалил – у того полный комплект «ксив» имелся. Водила из Купона аховый. Но с ним в его джипе Мыло на переднем сиденье. Он его на ходу учит, наставляет. Дорога долгая. Пока они от Самары до Москвы доберутся, асом пацан станет.
Много бабок они с собой в Пермь приперли. Почти все там оставили. «Лепилы», житье-бытье, а еще одного хмыря в клинику уложил от алкоголизма лечиться. Это братан покойного Кружилкина. Надо же бабу, его жену, успокоить. И ей самой пять «штук» баксов отстегнул. Пусть видит заботу от мужьего брательника. И знает, что жив Кружилкин-младший, никуда он не пропал и возвращается в столицу, к себе домой.
До Самары они на поезде добрались. Все чин чинарем, никаких эксцессов. И с ментами встречались. В купе они водку жрали, а тут два «мусорка» нагрянули. Наглые, в натуре. Давай документы проверять. И ничего, все в порядке оказалось. А ведь Берт уже собирался мочкануть «легавых».
Скучно жить без постоянного риска. Но и надоело скитаться по лесам, водить за собой вечно голодную и уставшую волчью стаю, уходить от охотничьих заслонов, от ментовских наездов. Поэтому он и его братва едут в Москву. Хватит кочевой жизни. Пора оседать на сытных хлебах. Они узаконят в столице свою мафию, будут дербанить разжиревших «карасей», толкать наркоту, с девочек купоны стричь, как это делал тот же Лишай, его добринский кореш, бандитский «бригадир». Ведь он, по сути, не хилые дела творит и ни от кого при этом не прячется. Живет в свое удовольствие и в ус не дует. А может, уже отжил свое?
Мирон держит курс на Москву. Но машины идут не на северо-запад, а на юг. Таким вот кружным путем идет он завоевывать столицу. Сначала Краснодар, затем Ростов, потом все другие города, где они оставили в тайниках тяжким трудом добытые деньги и драгоценности. Если все собрать до кучи, то бабок у них будет немерено. Одних только баксов «лимонов» так ...дцать. А если рубли считать – так ваще полный отпад. Около двухсот миллиардов. Их, конечно, потихоньку сжирает инфляция. Поэтому нужно как можно скорее пускать денежки в дело.
* * *
О пожаре в Перми, о сгоревшей частной клинике Николай Павлович Кривобоков узнал случайно, из оперативной сводки. И обратил на это событие особое внимание.
Это был поджог. Пермская прокуратура доказала данный факт и возбудила уголовное дело. В результате пожара погибли шесть человек. Но на этом дело не кончилось. Врач, медсестра и санитарка клиники, не находившиеся в тот день на работе, погибли от рук наемных убийц. Вне всякого сомнения, в клинике проходили курс лечения преступники. Им изменили внешность. Возможно, в клинике находились старые и новые фотографии преступников, копии их документов, записи в книгах, журналах. Да и сами врачи с их профессиональной памятью на лица представляли для пациентов определенную опасность. Вот их и убрали, а заодно и медсестер с санитарками. Клинику сожгли – огонь уничтожил все следы.
Местные следователи и опера работали не покладая рук. Пытались узнать, кто они такие, эти поджигатели. Но уже не осталось никого, кто мог бы пролить свет на эту историю. Родственники погибших подтверждали, что да, клиника работала на спецзаказе, какие-то мужчины находились на реабилитации после пластической операции. Но кто они, откуда, как выглядят – в этом вопросе полная неясность. И все же кое-что узнали. Пациентов было восемь человек!
Скорпион держал под собой восемь бандитов, сам был девятым. После своего феноменального побега он и его кодла залегли на дно. Вот уже семь месяцев, как о них никаких известий. Но, похоже, затишье кончилось. Поджог клиники, убийство девятерых медицинских работников. Но если это была команда Скорпиона, то искать их бессмысленно. Они изменили свои внешности и исчезли, не оставив после себя никаких следов.
Кривобоков все равно не терял надежды изловить Скорпиона и его ублюдков. Когда-нибудь они снова объявятся. И засветят новые свои физиономии.
* * *
– Все путем, Сухой! Кружилкин, мать его за ногу, нарисовался, – сообщил Сопох. – На месяц куда-то запропал, а потом у сестры объявился. В аварию, говорит, попал, в больнице отлеживался. Что-то у него с голосом, говорит, стало. Как у педика тонким был, а стал настоящим, мужским.
– Где он сейчас?
– Да вроде на Москву двинул. Только что-то не появляется. Давно уже пора.
– Ничего, подождем.
Глава 2
– Да когда же это, в конце концов, кончится?
Трагическая мина на лице Ольги Алексеевны вызывала не сочувствие, а отвращение. Анна ничего такого не сделала. Просто каша убежала, слегка плиту запачкала. Она хотела вытереть, но свекровь опередила ее, смахнула овсяную пену тряпкой. И началось. «Когда все это кончится?»
Действительно, когда все это кончится? Сколько можно придираться к ней без всякого повода или из-за какой-то мелочи? «Мама, я правильно это делаю?» – «Я не знаю, как делать правильно, но все равно ты делаешь не так». Смешно? Может, и смешно. Но только не ей, Анне.
Третий год она замужем, а свекровь все успокоиться не может. Напротив, ей все больше неймется.
– Анна, я отдала тебе самое дорогое, что у меня есть! Я отдала тебе своего сына. А ты не ценишь этого, совсем не ценишь. – Наверное, Ольга Алексеевна думала, что Анна вытянется сейчас по стойке «смирно», а потом упадет перед ней на колени и начнет молить о прощении. – Ты издеваешься надо мной! Извини, но, судя по твоему поведению, я делаю вывод, что ты именно издеваешься надо мной! Да-да, ты издеваешься надо мной!
Свекровь перешла на визг.
– Да пошла ты! – грубость сама слетела с уст.
Видит бог, Анна не хотела этого. Но нервы вещь не железная.
– Что?! – взвилась Ольга Алексеевна.
– Что слышала.
Анна повернулась к ней спиной и вышла из крохотной кухни.
– Никакого воспитания! – неслось вслед. – У вас что, в милиции все такие?
Да, Анна работала в милиции. Что тут такого? Полтора года назад юридический факультет закончила, пошла в органы внутренних дел, лейтенанта получила. Сейчас сотрудник информационно-аналитического отдела ГУВД. Работа интересная. Целыми сутками пропадала бы на службе, только бы домой не приходить. Всю кровь выпила из нее свекровь. Но у нее муж. Олег парень хороший, умный, кандидатскую диссертацию защищает. И главное, любит ее. И она его любит. Поэтому и тянет ее в их маленькую комнатушку в двухкомнатной «распашонке».
Но сейчас она готова развестись с мужем. И все из-за проклятого быта. Жилья своего нет и не предвидится, зарплата маленькая, свекровь – вампир. Если бы у них была своя квартира! Она бы тогда чувствовала себя самым счастливым человеком на свете.
Анна набросила на себя пальто, впрыгнула в сапоги и вышла на улицу. Ольга Алексеевна что-то кричала ей вслед, но она ее не слышала.
