– Хороводить будем. А чего добру пропадать?
– Так пусть живет пока. Пусть смотрит, как мы с его бабой кувыркаемся! – в похотливом возбуждении предложил Бульдог.
– Ну а чо, пусть смотрит, – оскалился Крыль. – Гы, последнее желанье перед смертью...
– Только троньте ее, суки! – закипая от злости, пригрозил Тимофей.
– Гля, голос прорезался!.. Чо, бабу свою пожалел, да? – ухмыльнулся Бульдог. – А ты скажи, где сейчас Елизар хоронится, мы ее не тронем! И тебе пожить дадим.
– Не верю я тебе, – презрительно скривился Тимофей. – Рожей ты не вышел, чтобы тебе верить... Тронешь Ладу, с того света достану! Клянусь, душу свою продам, но за тобой, падла, вернусь!..
– Ух ты какой грозный! А я в загробную жизнь не верю.
– Поверишь. Я тебе устрою...
– А что, если не тронем твою бабу, с того света доставать нас не будешь? – с интересом глядя на него, спросил Крыль.
– Нет. Если убьете, в претензии не буду.
– Почему?
– Да потому что имеете право меня убить. Я на войне, вы на войне... А Ладу не троньте. Она здесь ни при чем...
– Почему ни при чем? Она тоже на войне. Типа санитарка, – глумливо усмехнулся Пыж. – Лично я люблю с медсестренками. Да и они сами любят. И умеют...
Тимофей до крови закусил губу, чтобы сдержать рвущийся наружу поток угрозы. Смешно в его положении метать громы и молнии. Что бы он сейчас ни делал, отморозки Ждана сделают с Ладой все, что хотят.
И они сделали это. Сначала избили Ладу, затем распяли ее на диване. И Тимофей ничем не мог им помешать. В яростном порыве пытался порвать путы на руках и ногах, но лишь из сил выбился. Как же он ненавидел себя за свою беспомощность...
А потом бандиты снова вернулись к нему.
– Мочить его будем, – сказал Крыль.
– Давно пора, – кивнул Пыж и приставил пистолет к голове Тимофея.
– Не, так не надо. Крови много будет...
– Удавку на шею.
– Все равно труп криминальный...
– Да какая разница?
– Большая разница. Ждан сказал, чисто сработать надо.
– Давай из окна его сбросим. Шестой этаж, наглухо разобьется. Типа сам вывалился...
– А с бабой его что делать? Ее тоже надо кончать...
– Зачем? Мы ее с собой заберем. У братвы сегодня банный день, а мочалок не хватает... Короче, бабу с собой, а его в окно... Только скотч с него снимите...
Тимофею сначала врезали по почкам так, что боль свернула его в бараний рог. И только затем сняли путы с рук и ног. Но тут же Пыж и Крыль взяли его за ноги, а Бульдог за руки. Держали крепко, не вырваться. Окно открыто, под ним высота шестого этажа.
Его подтащили к окну. Бульдог собирался выглянуть вниз, но тут позвонили в дверь.
– Шухер, братва! – встрепенулся Пыж.
– Да не ссы ты, нормально все! – цыкнул на него Крыль.
Но было видно, что и он обеспокоен. Бульдог же в замешательстве забыл выглянуть в окно. Поэтому Тимофея выбросили вниз, не посмотрев, на какую соломку он может упасть.
А соломка была. Соседи с пятого этажа имели обыкновение вывешивать белье на веревках под своим окном. Железные держатели и сами веревки оказались достаточно прочными, чтобы выдержать тяжесть упавшего на них тела. И сам Тимофей оказался достаточно ловким, чтобы не свалиться с этой «ладошки», которую, возможно, подставил ему сам Бог.
Соседское окно было закрыто, но он не постеснялся выбить его ногой. Из резаной раны на лодыжке хлынула кровь, но он этого даже не заметил.
В квартире никого не было. Тимофей забежал на кухню, беглым взглядом зацепился за пластиковую ручку маленького топорика для разделки мяса. Это даже лучше, чем нож... Теперь он мог идти на врага. Он сделает из трех подонков одну отбивную. Если даже поймает пулю, злость поможет ему справиться с болью. Даже если нашпигуют его свинцом, он все равно не остановится, пока не отомстит...
Но ждановским браткам повезло. На пути к ним Тимофей натолкнулся на железную дверь соседской квартиры. Открыть ее можно было только ключом, найти который он не смог. И выломать дверь не было возможности.
Отчаявшись, Тимофей потянулся к телефону...
Глава 7
Елизар нервно мерил шагами свой кабинет.
– Ждан. Ждан. Ждан, сука... – бормотал он себе под нос.
Затем, остановившись, резко посмотрел на Тимофея.
– Точно меня не сдал?
– Ну ты же живой.
– Ну да... Из окна тебя выбросили – ну не гады, а?
– Ладно, из окна. Ладу они увели... Сначала на круг, а потом увели. Тоже на круг...
– Беспредел. В натуре, беспредел. За такое убивают.
– А я о чем?.. Ты людей мне дай, человек пять. Я этих уродов всех положу...
– Злой ты, – мрачно усмехнулся Елизар. – На той «стрелке» тебе бы такую злость...
Тимофей не стал ловить камень, брошенный в его огород. Промолчал в ответ. На «стрелке» со ждановской братвой ему действительно не хватало злости. Будь он тогда таким взбешенным, как сейчас, он бы камня на камне не оставил на врагах. И плевать, что их было в два раза больше... Зато сейчас личный мотив завывает, как та тревожная сирена над самым ухом. А скоро она будет звучать, как траурный марш на похоронах Ждана.
– Мне бы знать, где сейчас эти уроды, – сказал он.
– Зачем?
– Банный день у них сегодня. А газовой камеры у них нет. А как париться им без газовой камеры, а?
– Да, без газовой камеры баня не баня...
– Знать бы, где эта баня.
– Если захотеть, то узнать можно...
– Узнай. И людей мне дай...
– Людей не дам. С людьми у меня напряг. Горбыль у тебя есть, Алекс, Борец... Кто там еще?
– Все.
– Их и возьмешь.
– Тогда мне бы пару стволов посерьезней. Автоматы лучше всего...
– Будут тебе автоматы. Три «акаэма» дам.
– «Аакаэм» хорошо, – зловеще усмехнулся Тимофей. «Акаэм» с газовой камерой...
– «Моторолы» будут, для связи, – продолжал Елизар. – А машину сами угоните...
– Не вопрос, – кивнул Тимофей.
Алекс, боец из его бригады, был отличным автослесарем. Ему чужую машину вскрыть – что в урну высморкаться. Он и сейчас слесарил. Не было у Тимофея серьезных дел, и Алексу нечем было заняться – вот и занимался машинами пацанов. Кому движок починить, кому крыло подрихтовать. Но с сегодняшнего дня все будет по-другому. Сегодня бригада Тимофея снова выходит на тропу войны. И горе Ждану...
Алекс внимательно выслушал его. Подумал, мысленно взвесил «за» и «против», только затем спросил:
– А сколько их будет?
– Не знаю.
– А баня где?
