Козьма выкачал из «пролетарских» коммерсантов все, что можно. Непорядочно поступил он, но Тимофей был далек от мысли предъявлять ему претензии. Главное, что у него есть власть, подкрепленная Елизаром, а деньги будут.
– И сколько ты ему отстегнул? – спросил Тимофей.
И так глянул на барменшу, что ее как ветром выдуло из-за стойки. Ничего стоять здесь да уши греть.
– Ну, как положено, двадцать копеек с рубля...
– И как ты ему отстегнул?
– Что значит, как! – вытащился на него Толик. – Пришли, сумку раскрыли, бросай, говорят...
– А за что платил?
– Как это за что?.. Ну ты даешь!
– Даешь ты. А я имею... Как тебя Козьма охранял?
– Да так же, как Захар. Ну, чтобы кафе вдруг не сгорело... Ну, ты меня понимаешь.
– На понт тебя, Толик, брали. А ты платил...
– А ты что, на понт брать не будешь?
– На понт людей брать незаконно. А мы люди, сам понимаешь, законопослушные, чтим, так сказать, уголовный кодекс. Поэтому за охрану платить нам будешь. За настоящую охрану. Охранник у тебя на входе теперь стоять будет, за порядком здесь следить...
– Э-э, а цена?
– Все как раньше. Только деньги через кассу перечислять будешь, на банковский счет охранной фирмы...
– На банковский счет? Ну, хорошо...
Судя по выражению его лица, Толику было все равно, как платить подать – черным налом или банковским платежом. Но для Тимофея разница была. Он считал, что легально существовать куда комфортней и безопасней, чем противозаконно. Зачем вымогать у коммерсантов деньги, тем самым нарушая закон, если можно оформить с ними деловой договор об оказании охранных услуг. И фирму легальную организовать совсем не трудно. Гораздо сложней посадить коммерсантов на договор, если нет реальной власти. Но с этим у Тимофея без проблем, поэтому и соглашения будут, и фирма в скором времени откроется...
– Да, кстати, ты бы сменил название кафе, – усмехнулся Тимофей. – А то как-то нехорошо звучит. Ты же вроде бы мужик, а твоя Анатолия – женское имя...
– Э-э, это не имя, это в древности полуостров так назывался, ну, где сейчас Турция...
– И все равно, смени вывеску. А то еще подумают, что в честь себя кафе назвал... Говорят, вкусно у тебя здесь кормят.
– Говорят, – расплылся в улыбке Толик. – И не врут...
В том, что кухню хвалили не зря, Тимофей убедился лично, за обедом. Мясная солянка, утиная грудка с грушами, кролик по-анжуйски – все такое вкусное и нежное, что пальчики оближешь.
– Тебе бы настоящий ресторан открыть, – сказал на прощанье Тимофей. – Цены бы ему не было.
– Я думаю. Но это сложно...
– А кому сейчас легко? Давай, дерзай, а я, глядишь, помогу...
– Не сейчас.
– Понятно, что не сейчас. Мне, брат, сейчас не до тебя...
Пока что он, как тот мороз-воевода, дозором обходил владенья свои. Надо было разобраться, что к чему, что почем. Но насчет регистрации охранной фирмы он уже закинул удочку. Есть люди, которые уже работают по этому вопросу. Скоро-скоро набросит он на весь район паутину своей охранной программы...
Домой он вернулся поздно. Он снимал приличную меблированую квартиру недалеко от своей общаги, поэтому не удивился, когда обнаружил у себя в гостях Надю. Он бы даже обрадовался ей, если бы не знал, как опасна жизнь криминального авторитета. Если бы не знал, что пика, выпущенная в него, рикошетом может ударить по кому-то из близких. Ждановскую братву совсем уже сжили со свету, Елизар держал в своих руках весь город целиком. Вроде бы все в порядке, но так и не нашлись Крыль, Бульдог и Пыж. Может, ходят где-то, может, точат ножи на Тимофея. Ножи, которыми они уже, возможно, зарезали Ладу. Ведь она так и не нашлась...
Надя встретила его безрадостно. Под глазами красные круги от слез.
– Что там у тебя стряслось? – обеспокоенно нахмурился Тимофей.
– Ничего, – хлюпнула носом Надя.
– С Алексом что не так?
– Нужен мне твой Алекс...
– Тогда что?
– Уволили меня.
– Кто уволил?
– Сначала Богатов, затем Силантьев... Богатов меня к себе взял, ну, вместо Лады. А потом нажрался как свинья, под юбку полез. Я ему по рукам дала, а он меня обратно к Силантьеву отправил. А тот заявил, что я его предала...
– Может, ты в самом деле его предала, что к начальнику переметнулась?
– Нет. Он сам сказал, что мне на повышение идти надо. А сам Таньку к себе со сбыта взял... А мне сказал, что меня ждут на производстве... А я не хочу на производство, плохо там, и денег не платят... Я сказала, что тебе пожалуюсь...
– А он что?
– Сказал, что плевать на тебя хотел...
– Прямо так и сказал?
– Да. Он вообще в последнее время грубый какой-то стал.
– Хорошо, я с ним поговорю...
Завод Тимофей оставлял напоследок. Хотел собрать побольше информации о махинациях, которые проворачивал директор, о состоянии активов и пассивов, о том, о сем. Но в принципе он мог наведаться туда и завтра. Информация у него в общем-то есть, чем придавить директора, он знает. И планы на светлое будущее завода тоже имелись...
На проходной завода за треснувшим стеклом сидел старый и дряхлый вохровец, равнодушный ко всему, в том числе и к самому себе. Тимофей шутки ради показал ему свой пропуск, оставшийся у него с прежней, довоенной жизни. Охранник равнодушно кивнул и взглядом показал на вертушку, которую он для него разблокировал. С равным успехом он мог бы предъявить ему проездной билет на автобус.
Здание администрации из белого силикатного кирпича, полутемный вестибюль с доской почета, которая не обновлялась с застойных времен. Гулкая лестница на второй этаж, пыльные окна, на стенах горшки с засохшими цветами. Запущенность офиса лучше некуда отражала состояние дел на заводе.
Приемная главного инженера занимала чуть ли не полкоридора северного крыла. Бронированная дверь с помпезной табличкой, приемная с евроремонтом, компьютеры, факсы, аромат пластиковых цветов. И сам цветник в образе расфуфыренной пышногрудой крали.
Тимофей залихватски подмигнул ей и, не сбавляя ход, направился к обитой кожей двери. Но секретарша молниеносно выскочила из стола, перегородила ему путь.
– Ты куда?
– Танюха, ты чего? – изобразил он удивление. – Не узнаешь?
Он и сам ее впервые видел. Но это не помешало ему обвить рукой ее талию и с благоговейным восхищением заглянуть в глубокий и широко распахнутый вырез ее кофточки. Она явно гордилась своими большими и тугими полушариями, потому и выставляла их напоказ без всякого стеснения.
– Нет, – млея под натиском его сурового мужского обаяния, как-то беспомощно мотнула она головой.
– А я Тимофей, Надюхин брат... Ах да! Забыл! Шоколадка тебе полагается!
Он достал из кармана батончик «Сникерса» и с самым невозмутимым видом просунул его в ложбину между грудными выпуклостями. Секретарша и не попыталась возмутиться. И даже благодарно улыбнулась –
