ушла. Как бы не отомстил. Ты же знаешь, он такой, что с катушек сорваться может.
– Может, – кивнул Богдан.
– Короче, ты, это, осторожно ходи. По сторонам смотри. Вдруг Мохнатый с тебя спросить захочет…
– Я тебя понял.
– И еще людей своих поспрашивай, может, кто-то что-то знает насчет Оленьего озера.
– Хорошо, сегодня же займусь…
Только Ревякин ушел, как появился Шумов.
– Тут в городскую больницу человека одного привезли. С огнестрельным ранением. Следователь пытался разговаривать с ним, но без толку. Хотя он в сознании, на вопросы отвечать может. Съездил бы ты к нему. Ты знаешь, как с этими ребятами разговаривать…
– С какими ребятами? – не понял Богдан.
– Ну, с бандитами.
– А он что, бандит?
– Похоже на то. Хотя и не факт.
– И много ранений?
– Езжай, на месте и узнаешь…
Прежде чем подняться в палату к больному, Богдан отправился в приемное отделение. Там и узнал, что раненого привезли вчера ночью. Доставил его на своей машине какой-то мужчина. Его фамилия была записана в журнале, адрес – тоже. И еще дежурный врач сказал, что раненого подобрали на Пермском шоссе. Оружия при нем не было, зато из тела вытащили четыре пули. Их следователь уже забрал на экспертизу.
Парень лежал в отдельной палате, в постели, на мягких подушках. Туловище в бинтах, голова перевязана. Он тупо смотрел куда-то в потолок, а с появлением Городового испуганно дернулся.
– Чего ты боишься? – насмешливо спросил Богдан. – Думаешь, киллер пришел?
Больной затравленно посмотрел на него, потом поджал губы. Этим он как бы давал понять, что не собирается отвечать на вопросы.
– Так, может, я и есть киллер…
Богдан достал из-под куртки пистолет, щелкнул собачкой предохранителя. Патрон в патронник загонять не стал, потому что это было уже сделано ранее. Опер – профессия опасная, поэтому порох нужно держать сухим, а ствол не должен быть пустым, чтобы не делать лишних движений в самый ответственный момент, когда счет идет на мгновения.
Лицо раненого скривилось от страха. Неужели поверил?
– Ты что, не узнал меня? – возвращая пистолет на место, вроде как удивленно спросил Богдан. – Капитан Городовой, уголовный розыск…
Но, похоже, парень, услышав это имя, испугался еще больше.
– И я тебя узнал, – пристально глядя на него, сказал Богдан. – Ты из банды Мохнатого. Из бригады Бруса.
Он узнал его по снимку из собственной картотеки. По групповому снимку, где бандиты стояли у клуба «Речной вокзал» возле своей машины. Время от времени Богдан делал тайком такие фотозарисовки, поэтому знал в лицо если не всех, то многих бандитов. Только вот по имени он этого братка не помнил. Но это и не суть важно. Главное, тот в курсе, с кем имеет дело.
– Ну, чего молчишь? Плохо себя чувствуешь?
Парень пренебрежительно усмехнулся. Дескать, состояние неважнецкое, но разговаривать он все-таки может. Только не хочет.
– Ничего, в могилке полегчает. Там у тебя ничего болеть не будет.
Стиснув зубы, браток напряженно посмотрел на Богдана.
– Свои за тобой охотятся, да? Что там у вас на Оленьем озере произошло? – наугад спросил Городовой.
На Оленье озеро можно было попасть с Пермского шоссе, поэтому вопрос возник сам собой. И, судя по тому, как дернулся парень, он попал в цель.
– Ничего? Нормально все? Значит, охрана тебе не нужна?
Парень промолчал, но протянул к Богдану руку, как будто собираясь взять его под локоток.
– Ты что, немой?
– Нет.
– Ну вот, заговорил. А то я думал, что тебе язык отрезали… Как тебя зовут?
– Вы же знаете.
– Я с Брусом тебя видел. И с Маратом. Только не говори, что не знаком с ними. Их я знаю. А тебя нет. Видимо, ты мелкая пешка. Или нет?
– Чабан я. Саня Чабанов.
– И кто ж тебя, Саня, свинцом нафаршировал?
– Да я не знаю…
– Сами по себе пули прилетели? Тогда тебе повезло. Здесь пули сами по себе не летают, поэтому охрана тебе не нужна.
– А вы охрану можете организовать?
– Если сдашь людей, которые в тебя стреляли… Или они тебе уже не угрожают?
Чабан стиснул зубы, как будто пытался сдержать рвущуюся наружу правду.
– Ну давай колись. Сейчас это единственный для тебя выход.
Браток продолжал упорствовать. Но и Богдан не сдавался.
– Ты же должен понимать, что так просто мы тебя не отпустим. Я же не из любопытства про Оленье озеро тебя спросил. Видели вас там… Сказать тебе, что там, на Оленьем озере, произошло?
Чабан не выдержал давящего взгляда, опустил глаза.
– Поджог и тройное убийство. И все на тебя спишут. В тюремную больницу отправят. А там жизнь не сахар…
– Ага, и опустить могут! – Чабан зло стрельнул глазами в Богдана.
– Это ты о чем?
– Я слышал про тебя, начальник. Ты Мохнатого прессовал, из-за тебя его опустили…
– И кто ж тебе такое сказал? Пестряков?
– Да, он и сказал.
Богдан достал из кармана телефон, позвонил Ревякину:
– Илья, давай в горбольницу, реанимационное отделение, третья палата. Убийца Пестрякова здесь…
– Я не убивал! – вскрикнул Чабанов.
– Он же не убивал, – с усмешкой отозвался Ревякин.
Богдан вернул трубку на место и строго посмотрел на Чабана.
– Я не убивал! – простонал тот.
– А кто убивал?
– Это Марат все… Я с Пестряком поговорил, а он взял топор и обухом его по голове. А Повидло проститутку прибил.
– А вторую кто сделал?
– Клешня.
– А ты не при делах, да?
– Нет. Я Марату говорю, не дело это – за Мохнатого подписываться. Западло это. А он и слушать не хотел… Мы дом подожгли, уехали, а по дороге он остановился, сказал, что прогуляться надо. Я сказал, что не хочу. Ну, мы дальше поехали. А потом мне самому захотелось. Смотрю, и Марат за мной выходит. Ну, я все понял. И в кусты ломанулся. А Марат волыну достал и давай стрелять. В спину мне попал, по голове зацепило… До сих пор не понимаю, как смог удрать. Там забор был, промзона какая-то, так я через этот забор одним махом перепрыгнул.
– Бывает, – кивнул Богдан. – Страх за свою жизнь вызвал всплеск резервных сил, такое бывает в состоянии аффекта. Значит, ушел от Марата?
