Игната на разовое сотрудничество с их бригадой. Им во что бы то ни стало нужно было выйти на Шнура. А они были уверены, что Игнат охотился именно на него.
Сначала они просто грели кости горячим паром и бодрили кровь холодным пивом. Затем переключились на водку, потянулись разговоры о боях-пожарищах, о друзьях-товарищах. Вспомнили живых, помянули павших. И за упокой Симы тоже выпили. С этой рюмки разговор съехал на Шнура. Игорь рассказал все, что про него знал. Не важно, что при этом он скрыл кое-какие факты. Объяснять, почему им с Макаром нужен этот ублюдок, не пришлось. Игнат все понимал и без того.
В конце концов он согласился им помочь.
Для сна им хватило пару часов. Утром, свежий как огурчик, Игнат отправился на службу. А Макар с Игорем приготовились ждать.
Игнат позвонил в половине десятого. Все-таки задействовало начальство его группу для захвата бандитского кодлана. Теперь Макар был в курсе событий, связанных с нападением на трейлер.
Шнур связался с директором «Семейного стиля» в одиннадцать часов. Назначил место встречи в районе Загорска. Бизнесмен отправился туда на машине в сопровождении двух охранников. Вслед за ним выехала группа сопровождения. Но еще раньше к месту направилась группа захвата во главе с Игнатом. Макар со своей бригадой выехал вместе с ним.
Белокаменские бойцы держались от спецназовцев на почтительном расстоянии. Зато на месте присоединились к ментам – создали заслон на пути возможного отступления терновской звездобратии. Игнат же со своими бойцами стал медленно и осторожно стягивать кольцо вокруг места, где должен был появиться Шнур. Спецназовцы должны были повязать его в момент передачи денег. Но...
Игорь находился в засаде. Камуфляж, снайперская винтовка, оптика. В случае чего он должен был поймать в прицел удирающего Шнура. Но, оказывается, Шнур уже давно удрал.
– Игорек, – послышался в наушниках угрюмый голос Макара. – Отбой. Давай подтягивайся к месту сбора...
Скоро Игорь имел возможность воочию видеть трейлер и заложников, которых Шнур оставил на условленном месте. От фуры остался только обгоревший металл, от мебели – только уголь. От людей – трупы. Все они были убиты выстрелом в голову. Тела лежали в один ряд вплотную друг к другу. На одном из них лежал лист бумаги с надписью: «Он не хотел платить!»
Шнур добивался, чтобы о нем говорила вся Москва. Похоже, он этого добился. В Москве о нем уже знают. Но, похоже, в самое ближайшее время о нем заговорят во весь голос. Не хотел бы Игорь такой славы...
Глава 26
– Гля, какая тачка прет, – всматриваясь в даль, сказал Товарняк.
Эта дорога тянулась с дачного поселка и выходила на шоссе Энтузиастов. А там до Москвы рукой подать, километров пятнадцать-двадцать до МКАД. Дорога тихая, машин мало. Менты здесь не появляются. Поэтому Шнур ничего не опасался.
Сам он тоже, типа, мент. Как раз напротив, он обожает создавать опасности. И он сейчас их создает, в частности для этого джипа. «Мерседес», кажется. Да, «Мерседес». Козырная тачка. Он от такой не откажется. Тем более что ожидается выгодное для него предложение.
Машина приближалась. Шнур взмахнул жезлом. «Мерс» замедлил ход, остановился.
– Ух ты, да там девка рулит! – заржал Товарняк.
И точно, за рулем джипа сидела юная особа. Деловая, нос задран к потолку, губы сложены в презрительную линию, надменный взгляд. Она не стала выходить из машины, всего лишь опустила стекло.
– Сержант Комов, – козырнул Шнур. – Документики глянуть можно?
Девушка полезла в свою сумочку, достала и предъявила права и техпаспорт.
– С дачи возвращаемся? – спросил он.
– Вам не все равно?.. Я что-то нарушила?
– Да, есть проблемка, – кивнул Шнур. – Машина, кажется, ворованная.
– Чего? – чуть не задохнулась от возмущения девица.
Шнур глянул в права. Зовут ее Вероника. Отчество... Да, делать ему нечего – звать ее по отчеству.
– Вы не возмущайтесь, – начальственно нахмурил он брови. – Вы лучше откройте капот.
– Зачем?
– Неужели непонятно? Сверим номера двигателя...
– Ну, смотрите, вам это даром не пройдет!
Девчонка психанула, но из машины вышла, открыла капот.
– Может, вы слышали, Вероника, в Подмосковье действует банда преступников, переодетых в милицейскую форму? – спросил Шнур.
– Да, слышала, по телевизору показывали. Они трейлер сожгли и четырех человек убили...
– А знаете, за что их убили? За то, что жадные были...
– Вы двигатель смотреть будете?
– Зачем? И так ясно, что машина ворованная... Считайте, что мы ее у вас украли.
– Что? – взвизгнула девица.
– Вы же слышали про бандитов в милицейской форме... Неужели ты, коза, не поняла, что это мы и есть!
Вероника хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Шнур вдавил в ее плоский животик ствол пистолета.
Девчонка пришибленно опустила плечи и позволила затянуть себя в ментовскую машину, где ее сгреб в охапку Дятел. Шнур сел за руль «семерки», Товарняк оседлал «мерина». Дальше проще. По обе стороны от дороги расстилался густой измайловский лес. Машины остановились на глухой лесной поляне, где можно было хоть гранаты взрывать – все равно никто ничего не услышит.
Дятел вытащил Веронику из салона и швырнул под колеса подъехавшего джипа.
– Ну чо, поговорим, – спросил Шнур. – Или сначала потрахаемся?
– Лучше поговорим, – затравленно кивнула девчонка.
От былой спеси не осталось и следа.
– А потом трахнемся, да?
Вероника хоть и не красавица, но видно, что конкретно зависает в салонах красоты и тренажерных залах.
Шнур похотливо осклабился. Девчонка была целиком в его власти. Сама эта мысль доставляла ему дикое удовольствие.
– Не надо, – пискнула Вероника.
– Не бойся, я не заразный. А ребенка я усыновлю, гы-гы...
Девчонка была едва жива от страха. Даже в мыслях у нее нет ерепениться. И все потому, что над Шнуром витает грозная слава. Его теперь боится вся Москва. Люди трепещут и будут трепетать перед ним. Все-таки не зря он сжег фуру и замочил Берестнева с водителями. Он понимал, что если к делу подключились менты, сорок штук срубить не удастся. Зато можно было провернуть другое дело. Акт устрашения удался.
– Не надо... Не надо меня трогать... Я отцу... Я отцу позвоню. Он даст вам денег...
– Это круто! – довольно потер ладони Шнур. – Сколько ж ты стоишь? Сама цену назовешь или мы тебя оценим?
– Пятьдесят тысяч долларов... Пятьдесят тысяч долларов вам хватит?
– А кто у тебя папашка?
– У него свой банк...
– Нормально. Пятьдесят штук баксов, и лети домой, пташка. Но сначала мы поставим тебя на хор.
– Это как?
– Песни петь любишь?
– Нет.
– Значит, полюбишь. Мы тебя трахать будем, хором, а ты у нас за солистку петь будешь... Хочешь песни нам петь? В кожаный микрофон, а?
