дивизион к ним подтягивается. И второй старается идти в ногу со временем... Новое время – новые отношения. Глеб не против. Хорошо играешь – хорошо живешь. Что тут плохого?
Когда-нибудь и у него будет своя квартира. И машина будет. Жить хорошо, когда хорошо жить...
Роддом находился на территории первой городской больницы. Приличное здание. Чистое, аккуратное. Газоны, площадка перед входом, место для парковки машин.
Юра пошел к жене. Глеб и Вадик остались в машине.
Вадик достал сигарету.
– Закуришь?
– Я же не курю, – мотнул головой Глеб.
– И правильно делаешь. Никотин – яд... Надо завязывать с этой заразой.
– Так в чем же дело?
– Да пробовал я. Не получается... Сигареты – отличное средство против стресса. А футбол – это один сплошной стресс...
Это верно. Игра – это гремучий коктейль из переживаний и треволнений. Особенно когда сидишь на скамейке запасных. В игре проще. В игре ты сам влияешь на ход событий. Но все равно колотит здорово...
Глеба уже сейчас колотить начинает. Послезавтра игра на выезде. Команде нужна только победа. И на него возлагаются большие надежды.
– Смотри, какая девочка!.. Да она с лялькой!.. Эх, люблю детей, у которых мамы молодые и красивые...
Глеб бросил взгляд в сторону, куда показывал Вадик. Елки-палки. Да это же Катрин. Рядом с ней медсестра, держит на руках ее ребенка.
Катрин немного осунулась после родов. Бледновата. Но при этом в полном порядке. Макияж, прическа, стильный плащик. Она и в больнице следит за собой. Все правильно, женщина везде и всегда должна оставаться женщиной...
А почему она одна? Почему ее никто не встречает?.. Где отец ребенка? Где тот самый бизнесмен, с которым она живет? Неужели бросил девчонку?
Нет, ее встречают. Какая-то женщина спешит к ней... Это ее мать. Точно, она. Но, кроме нее, больше никого.
Катрин чуть не плачет. Еще бы. Участь у матери-одиночки незавидная. А про нее так и думают. Не встречает муж. Значит, нет его. Значит, где-то нагуляла ребенка. Значит, шлюха... А ведь люди так и думают. И косятся на нее.
Как будто какая-то сила вытолкнула Глеба из машины. Чуть ли не бегом направила его к Катрин. Он подошел к ней с радостной улыбкой на лице.
– Глеб... – натянуто улыбнулась она. – Откуда ты взялся?
– Случай... Э-э, я за тобой приехал. Как знал, что ты сегодня выходишь...
Она знала, что это не так. Но делала вид, что верит. Ей так было легче.
Медсестра приняла его за мужа Катрин. И отдала ему сверток.
Это не его ребенок. Но ведь и он не муж Катрин... Он здесь случайно. Он с ней, чтобы поддержать ее в трудную минуту.
Мать Катрин знала, кто он такой. Поэтому немедля забрала у него ребенка.
– А где твой муж? – когда сестра ушла, спросил Глеб.
Катрин сразу потускнела.
– Он мне не муж... Но мы должны пожениться... Он должен вот-вот быть, – упавшим голосом объяснила она.
Так он ей и поверил... Ее жених бросил ее. С маленьким ребенком на руках. Ну не сволочь?..
– А вот и он!
К роддому подъехал серебристый «БМВ». Крутая тачка. Бешеных бабок стоит... Ничего, когда-нибудь и у Глеба будет такой красавец конь.
Из машины выбрался Демьян. Тот самый.
– Ты что, сейчас с ним? – удивленно протянул Глеб.
– Да ты что!.. – ужаснулась она. – Как ты мог подумать?
– Тогда какого он здесь делает?
– Я бы и сама хотела это знать.
В ее глазах был страх.
Демьян производил впечатление. Это не тот дворовый крутован, которым Глеб когда-то его знал. Это натуральный бандит. Рожа кирпичом, глаза – как амбразуры дзота, взгляд – кинжальный огонь. И по комплекции будь здоров. Как будто всю жизнь качался. Спортивный костюм, кожаная куртка, под которой, возможно, спрятан пистолет. Самоуверенный вид, по-барски вальяжные движения, на губах гнусная ухмылка.
– Привет, киска! – беспардонно поздоровался он с Катрин.
Да, хамства и борзости в нем с избытком.
– А это что за выкидыш? – с презрительной насмешкой спросил он, глядя на Глеба. – А, ну да, это же роддом...
– Ты за базаром следи! – взъерошился Глеб.
– Чо?.. Чо ты сказал?.. Короче, щегол, еще слово, и я тебя урою, понял?
Глеб хотел ему ответить. Но Демьян уже смотрел на Катрин.
– А где Марк?
– Марк?! – вскипела она. – Ты спрашиваешь, где Марк?! Нет, это я хочу тебя спросить, где он. Куда ты его дел?.. Ты его убил. Я знаю, ты его убил!
– Закрой пасть! – рыкнул на нее Демьян.
– Да как ты смеешь, молокосос! – возмутилась мать.
– И ты заткнись, старая вешалка!
Этого Катрин стерпеть не могла.
– Чтоб ты сдох, ублюдок! – взорвалась она. – Будь ты проклят, скот!..
Демьян побагровел от злобы. Сжал кулаки и угрожающе двинулся на нее. У этого отморозка совсем нет башни. Он явно слетел с катушек, и ему ничего не стоит ударить женщину.
И он бы ударил. Если бы не Глеб. Он решительно преградил ему путь. И без всяких предисловий выбросил ему навстречу кулак.
Прямой справа – это его коронка. Не всякий может выдержать этот удар. Демьян вовремя уклонился в сторону. Но при этом не смог среагировать на второй удар.
Как и в прошлый раз, Глеб зарядил ему ногой по яйцам. Еще одна коронка.
Демьян взвыл от боли, закрыл отбитое место руками и сел на корточки. В глазах лютая ненависть. И приговор...
Его дружок дернулся на Глеба. Но рядом с ним уже стояли Вадик и Юра. Ребята они крепкие. С ними лучше не связываться.
Бандюк понял, что лучше не рыпаться.
– Вали отсюда! – прикрикнул Глеб. – Забирай этого придурка и вали...
Тот подошел к Демьяну, хотел помочь ему забраться в машину. Превозмогая боль, Демьян поднялся, выпрямился в полный рост. Лицо красное как помидор. В глазах все та же лютая ненависть. И все тот же приговор... Глеб даже не удивился, когда Демьян вытащил из-под куртки пистолет.
Щелчок предохранителя, клацанье затвора. Темный зрачок «ствола» смотрит прямо на Глеба.
Боль и злость наверняка сорвали с Демьяна башню. В таком состоянии он просто не в силах себя контролировать. Глеб нисколько не сомневался в том, что он сейчас выстрелит.
– На колени, падла! – заорал Демьян.
Глеб даже не шелохнулся. И взгляд его не дрогнул. И вовсе не потому, что он такой храбрый. И не только потому, что ему не хотелось унижаться перед этим выродком. Просто ужас парализовал его... Теперь он знал, как чувствует себя ледяная статуя.
Сейчас грянет выстрел. И все, нет больше раба божьего Глеба. А так хотелось жить...
