безответственного, но самого любимого ученика. Консультировала его по вопросам, ничего не имеющим общего с математикой...
Но с позиции людей, не понаслышке знающих, что такое настоящая любовь, ничего предосудительного Варвара не совершала. Она потеряла голову от любви, и уже одно это оправдывало ее «от» и «до»... К тому же Женя уже не был ее учеником. Свою оценку по математике он получил «автоматом» – законный трояк у него уже в кармане.
Надо сказать, что Варвара не очень была довольна тем, что госоценка досталась ему на халяву. Но ведь Женя готов был сдавать экзамен. А всему виной был Агап. Он сам обо всем договорился. Варвара адресовала свое недовольство своему мужу-бандиту. И мстила ему с таким рвением, что Женя чуть не выл от восторга в постели, которая представлялась ему пушистым облаком в вышине седьмого неба. Варвара же казалась ангелом, и отнюдь не падшим даже в свете тех вольностей, которые она себе позволяла... Сам же он готов был считать себя кем угодно, хоть ангелом, хоть демоном, лишь бы эти чудные мгновения растянулись до бесконечности. Но, увы, ничто не вечно ни под луной, ни под солнцем...
– Урок окончен... – судорожно натягивая на себя простыню, в блаженном изнеможении прошептала Варвара.
Глаза закрыты, на губах счастливая улыбка.
– Когда следующий? – спросил Женя и носом зарылся в ее ароматные волосы, губами коснулся ее нежной шеи.
– Не знаю. Но чем скорее, тем лучше... Я без тебя долго не могу... Домой как в могилу возвращаюсь. Не живу я без тебя... Женька, ну откуда ты такой взялся?
– Из Москвы. За тобой приехал.
– Лучше бы ты не приезжал. Жила бы себе спокойно...
– Так я могу и уехать.
– Я тебе уеду! – встрепенулась она. И крепко-крепко обняла его. – Никуда тебя не отпущу!
– Да я без вас и не смогу...
Она оттолкнула его от себя, уложила на спину, нависла над ним. В глазах озорные огоньки.
– Ты извращенец, Пылеев?
– Не понял!
– После того, что случилось, между нами не может быть никаких условностей. А ты все на «вы» меня называешь. Тебя что, это возбуждает?
– Ну, я как-то не думал...
– Не думал... Помню я, какими ты глазами на меня на уроках смотрел. Смотришь на меня и плывешь. Наверное, представлял, как я раздеваюсь и отдаюсь тебе...
– Представлял, – сознался он.
– А я и не сомневалась. Молоденькие учительницы по определению представляют собой объект эротических фантазий повышенного напряжения. Для своих учеников. И даже когда ученики вырастают, острота ощущений не исчезает. Это психологическое... Скажи, ты всегда будешь воспринимать меня как свою учительницу?
– Как самую любимую и самую красивую...
– А если я хочу быть просто женщиной?
– Ты самая лучшая женщина! – с обожанием во взгляде улыбнулся он.
– Ну вот и на «ты» перешел. Наконец-то. Я рада за тебя, Пылеев.
– А может, ученики тоже могут быть объектами эротических фантазий для своих учителей?
– В исключительных случаях.
– Как в нашем случае, да. Я обращался к тебе на «вы». А ты обращаешься ко мне по фамилии. Отсюда вопрос: долго я буду оставаться твоим учеником?
– Ты хочешь быть просто моим мужчиной?
– Да.
– Я тоже этого хочу. Но боюсь, Женя, мне еще придется немного побыть твоим учителем. По математике. Дело в том, что наша с тобой задача не решена. Есть в ней очень опасный дискриминант. Мой муж. А наша с тобой дальнейшая судьба как неизвестное... Нужно искать алгоритм решения, приводить все к общему знаменателю. Но как это сделать? Мы в институте эту тему не проходили.
– Зато проходим в школе. До сих пор проходим, а закончить все никак не можем. Слишком много дискриминантов. Начиная с твоего мужа и заканчивая Розой.
– Да, кстати, ты с ней говорил?
– Говорил. От Гулькова она беременна. И знаешь, кто в этом виноват? Мы с тобой!
– Интересное дело.
– Вспомни наш первый поцелуй. Вспомни, как Роза появилась. Ты тогда ушла, а она меня помоями облила. Психанула, к Эдику побежала, ну тот ее и утешил... Роза решила, что мы с тобой тогда любовью занимались.
– Ну, по большому счету, она не ошиблась.
– А в данном случае все равно, что по большому счету, что по малому. Роза грозится все Эдику рассказать, если я на ней не женюсь.
– Что рассказать?
– То, что у нас была любовь после уроков. Гульков расскажет все твоему мужу, а он вряд ли потребует у него доказательств.
– Да, он поверит Гулькову на слово, – встревожилась Варвара. И в отчаянии посмотрела на Женю. – Что ты собираешься делать?
– Не знаю. Я сказал Розе, что подумаю.
– Давно ты с ней разговаривал?
– Да недели две назад.
– И ты до сих пор думаешь?
– Язык не поворачивается сказать «да»...
– А если у нее повернулся язык сказать про нас Гулькову?
– Да вряд ли... Хотя... Надо с ней поговорить, узнать.
– А если она не сказала?
– Ну, скажу, что женюсь на ней.
– И женишься?
– Я же не идиот.
– Идиот. Мы оба с тобой идиоты. Бежать нам отсюда нужно. Брать ноги в руки и бежать. Куда угодно! Хоть на край света! Лишь бы Игорь нас не нашел!
Это был крик души. Отчаянный призыв к бегству. Но при всем при том это было единственное правильное решение задачи, над которой они думали.
– И сбежим!.. Вот прямо сейчас возьмем и сбежим! – загорелся Женя. – С тобой хоть на Северный полюс!..
– Построим шалаш...
– Ну, начнем с шалаша! А потом и дом построим. Знаешь, сколько во мне сил! Ради тебя любые горы сворочу! Надо будет свинарники чистить – пожалуйста! Лишь бы деньги платили...
– Свинарники... Да, расчистить свинарник где-то там гораздо легче, чем расчистить авгиевы конюшни здесь... Но здесь у нас останутся родители.
– Ну что ж поделать, придется им пожить без нас.
– Ты не понял. Агап будет нас искать. А если не найдет, то возьмется за наших родных и близких. Твоя мать может серьезно пострадать.
А ведь Варвара права. Агап – бандит, и ухватки у него бандитские. Он может взять маму в заложники. Тогда Женя сам к нему прибежит. Но пока она будет у него в руках, с ней неизвестно что может произойти. Верней, как раз-то известно. Бандиты с женщинами не церемонятся.
– А мы пропадем без вести. Ни слуху не будет о нас ни духу. Как Агап свяжется с нами, чтобы сообщить нам, что наши родные в опасности?
– Он не будет сообщать. Он просто их убьет...
