обнять, успел заметить, как дернулась у нее щека.
– Варвара, любимая!
От нее вкусно пахло духами. Но это чьи-то чужие духи. Зато Варвара своя, родная... «Или чужая?» Вопрос этот мелькнул где-то в глубине сознания. И тут же исчез. Как будто рыба чешуей блеснула и легла на дно.
Крамольная мысль погасла. Но что-то мешало Жене поцеловать Варвару в губы. Что-то сдерживало...
– Соскучился? – хватая ртом воздух, спросила она.
– Да, очень...
Он до смерти по ней соскучился... И нет уже никаких тормозов. Ничто не держит его... Он жадно поймал ее губы. Все тот же сладкий вкус, все та же свежесть... Ничего не изменилось. Ничего...
Она с трудом оторвалась от него.
– Дай дух перевести.
Но Женя уже не мог остановиться... В плену он каждую ночь засыпал с мыслью о ней. Представлял, как нежно обнимет Варвару после долгой разлуки, как будет вдыхать запах ее волос и кожи, как будет наслаждаться, слушая ее голос. И на свободе он думал о том же. А еще он очень хотел Варвару. Очень- очень. Но сначала должен был отбушевать ураган страстей, чтобы затем мог подуть ласковый нежный ветерок. Может, это неправильно. Но по-другому Женя сейчас не мог...
– Тише, сумасшедший!
Варвара предпринимала слабые попытки угомонить его. Но Женя был неумолим. Он уже приготовился к бою. До вторжения оставались считаные секунды.
– Не надо шуме-е... О-ох!..
Ее слова утонули в сладкозвучном стоне. Песня любви под аккомпанемент до ужаса скрипучей кровати...
Дух Варвара смогла перевести лишь после того, как перестала скрипеть кровать. Женя укрыл ее одеялом. О себе тоже не забыл. Прохладно в комнате. А в обнимку с любимой женой да под одеялом – так здорово!
Подул нежный, ласковый ветерок.
– Ты самая лучшая... Ты самая любимая...
В ответ – неожиданно резкий порыв.
– А может, уже не любимая? – спросила она и с тревогой посмотрела на него.
– Чтобы я больше не слышал от тебя таких глупостей, – нахмурился он.
– А если я хочу знать?.. Женя, мне уже двадцать шесть лет. Из них я уже третий год в заключении...
– Зачем ты мне это говоришь? Я это и без тебя знаю. Как знаю, что я очень тебя люблю. А то, что ты в заключении, так я сам почти год был в плену. А это еще похлеще, поверь мне.
– Да, мне твоя мама говорила. Мы вместе с ней плакали, вот здесь... Нет, не в этой, в другой комнате.
Женя знал, что мама ездила к Варваре. Маргариту возила. Его как раз тогда в московский госпиталь положили. Сам он тогда, увы, приехать не мог.
– Моя мама любит тебя.
– Не знаю, любит или нет, но понимает. И отец твой понимает. Это меня и пугает. Слишком все хорошо. Так не бывает. Мне кажется, что ты меня разлюбишь. Посмотришь на меня такую и разлюбишь.
– Даже не мечтай! Люблю я тебя. Это навсегда.
– Пообещай!
– Клянусь.
– Верю... Страшно мне, Женька, очень страшно.
– Кстати, Маргаритка тебе привет передавала! – Женя знал, как перевести разговор в другое русло. Варвара вмиг забыла о своих печалях. Жадно схватила фотографии, которые привез с собой Женя. Маргарите уже скоро два годика будет. Смышленая девчонка. Умница, красавица. Женя был от нее без ума.
– Мне кажется, что Любовь Андреевна очень привязана к Маргарите, – забеспокоилась вдруг Варвара.
– Да, мама очень ее любит. Но ее же невозможно не любить...
– Да, но а если она не отдаст мне Маргариту?
– Ну, если ты меня бросишь, то не отдаст, – улыбнулся Женя.
– Я?! Тебя?! Издеваешься?
– Ну мало ли, загуляешь здесь с кем-нибудь.
– С кем?! С бабами?! – фыркнула она. – Я в такие игры не играю.
– А солдатик на вышке?
– У меня есть только один солдатик... – она крепко прижалась к нему.
– А знаешь, как я в армию угодил? От Агапа хотел сбежать. К тебе. Думал, что смогу сюда, именно на эту вышку попасть. А потом понял, что это нереально. Хотел задний ход дать. А тут Агап. Армия так армия. В охранный батальон меня устроил, чтобы я рядом с Балатуйском служил. А я все равно от него сбежал. В Чечню. Только он и там меня достал. Мой командир меня в рабство продал. Думаешь, кто его надоумил? Агап...
– Какая сволочь! И твой командир тоже подонок.
– Он уже раскаялся, – усмехнулся Женя. – Раскаялся и руки на себя наложил. Агапу же хоть бы хны. Как сыр в масле катается. Кстати, он сейчас в Москве, вроде бы ночной клуб у него.
– В Москве?! Но ведь и ты же в Москве живешь. И Маргарита там. На мне-то он уже отыгрался. А вот вы... Он же не успокоится.
– Значит, нужно успокоить.
– Как? Женя, ты что-то задумал?
– Да. Задумал... До смерти... До смерти тебя зацеловать задумал.
До смерти Агапа довести он задумал. Но Варваре совсем не обязательно это знать. Она и без того всего боится.
Глава двадцать пятая
1
В клуб «Лас-Палас» Женя заходить не стал. Незачем светиться. Но и так видно, что заведение не из последних. Неоновые огни, яркие фонари под старину, дорогие иномарки у входа, чванливые господа и дамы в прикидах от кутюр.
Он занял удобное для наблюдения место. Рядом верный помощник Юра. У него тоже счеты с Агапом. Ведь если бы ни эта мразь, Шажков, может, и не додумался бы продавать своих солдат в рабство. Возможно, замполит бы и сам дошел до такой жизни. Но в любом случае от Агапа нужно было избавляться. Оружие есть. Опыта, правда, маловато. Зато решимости хоть отбавляй. И руки не устают держать бинокль.
– Так, первый пошел! – Женя заметил выходящего из клуба Гулькова.
Давно он его не видел. Изменился Эдик, окреп, загрубел. И все же узнаваем.
– Кто это? – спросил Юра.
– Да так, мой бывший одноклассник. «Шестерка» агаповская.
– Смотри, «шестерка» в «шестерку» и садится...
Гульков и в самом деле сел в «Жигули» «шестой» модели. Новенькая машина. Но среди крутых иномарок смотрится, как пугливая дворняжка в обществе породистых псов-медалистов.
– Надо бы глянуть, куда он навострился, – решил Женя.
– Не вопрос, поехали прокатимся, – кивнул Мальцов.
«Шестерка» свернула на Ленинский проспект. Долго шла по прямой, затем свернула на улицу Лобачевского. В конце концов остановилась возле крупнопанельного шестнадцатиэтажного дома. Гульков покинул машину, поставил на сигнализацию.
– Живет он здесь, что ли? – вслух спросил самого себя Женя.
