правдоподобней. А то какие-то нефтяники... Как дальше жить будем, Виола, а?
– Игнат, ну прости, а! Ну говорю же, бес попутал...
– Ага, развратный джинн из бутылки... Виола, я тебя предупреждаю, еще раз, и...
Игнат чувствовал себя ужасно. И даже не потому, что Виолетта изменила ему. Его смущало, что свою угрозу он выполнить не в состоянии. Не станет же он избивать ее или, тем более, убивать за то, что она согрешила на стороне. Ведь она ему не жена... Хотя, пожалуй, наказать бы ее стоило.
– Да я больше не буду, честное слово!
Виолетта была необыкновенной женщиной. И трудно было сейчас сказать, искренне она кается или это талантливая трагикомедия в стиле «Не виноватая я! Он сам!..».
– Ну, если не будешь, тогда живи...
Игнат повернулся, чтобы уйти.
– Разве ты не останешься? – надрывно спросила она.
– Некогда, дела... Может быть, завтра...
– Да, да, я понимаю...
Игнат вышел на улицу, закурил. Уже собрался садиться в свой «Мерс», когда к подъезду подъехал «Ауди» цвета черный металлик. Из машины вышел Нахальцев собственной персоной. Уж не к Виолетте ли он намылился?
– А-а, Игнат Алексеич! – расплылся он в пакостной улыбке. – Что, уже сподобились? Теперь моя очередь, да?
Игнат с трудом сдержался, чтобы не врезать по этой наглой ментовской роже.
– Какая твоя очередь? – свирепо блеснул он взглядом. – Ты сейчас в очереди на тот свет стоишь...
– Нехорошо говоришь, Бурлак, – нахмурился Паша. – Ох, как нехорошо... Я с тобой по-людски...
– Ты со мной по-ублюдски...
– Ну, чего человек заслуживает, так к нему и относятся...
– Договоришься ты, мусорок! – сквозь зубы процедил Игнат.
Ему приходилось держаться изо всех сил, чтобы не наброситься на этого подонка.
– Снова угрожаешь? – мрачно спросил мент. – Смотри, доиграешься. Я человек серьезный... Ты даже не представляешь, насколько серьезный...
– И не таких видали.
– Ну, может быть... Разговор у меня к тебе есть, Игнат Алексеич. Раз уж встретились, поговорим, а?
Нахальцев показал взглядом на скамейку на пустынной в этот час детской площадке.
– Может, ты сам в песочке поковыряешься? – презрительно усмехнулся Игнат.
– Да нет, без тебя скучно...
– О чем говорить со мной хочешь?
– О цветочках поговорим. И о ягодках...
Нахальцев сейчас был сам как цветочек. В том смысле, что от него можно было ожидать самых горьких ягодок. Игнат нутром улавливал скрытую в нем реальную угрозу.
– Если о ягодках, то надо бы стрелочку забить?
– Какую еще стрелочку? Ты бандитам стрелочки забивай. А я тебе не бандит, я мент...
– Как будто это не одно и то же, – хмыкнул Игнат.
– Да нет, мент – это покруче будет. Ты вот меня боишься, потому и водишь вола, чтобы уйти от разговора...
– Было бы кого бояться...
Игнат медленным, но решительным шагом направился на детскую площадку. Действительно, чего ему бояться?
– Ну и что ты хотел мне сказать? – в упор посмотрел он на мента.
– Да дело одно у меня есть. Надо иномарку одну продать...
– Я здесь при чем?
– Автосалон один есть, «Премьер-авто», на МКАД...
– Тебе-то что до этого автосалона? – напрягся Игнат.
«Премьер-авто» был полностью подконтролен ему. Пятьдесят пять процентов акций, охранные услуги, все такое. И на тебе, Нахальцев сует туда свой длинный сопливый нос.
– Ну, я бы хотел машинку свою через него продать.
– Хотеть не вредно.
– Вредно не хотеть. Вот я хочу. Машину хочу именно через твой салон толкнуть... Вижу, что ты не хочешь мне помочь. А я настырный... Короче, делаем так, ты передаешь мне контроль над «Премьер-авто», ну, а я уже ворочу, как того хочу...
– А хотелка не отвалится?
В сущности, Игнату было не до шуток. Случилось то, чего он опасался. Мент не собирался останавливаться на достигнутом и уже в открытую метит на целый автосалон.
– Мусор ты, – Игнат вперил в него жесткий, угрожающий взгляд. – А я не хочу, чтобы в моем автосалоне было намусорено. Я чистоту люблю...
– Смотри, как бы на параше тебе чистоту не пришлось наводить, – мрачный как туча пригрозил Нахальцев.
– А ты на свои корки не надейся. Надо будет, мы на тебя управу найдем. Не посмотрим, что ты мент...
– Да нет, не найти тебе на меня управы. Руки коротки...
– Короче, я тебя предупреждаю, сунешься в «Премьер-авто», пеняй на себя....
– Я думал, ты будешь сговорчивей.
– А я думал, ты умный, поэтому и отдал тебе «Гармонию». А ты дураком оказался. Полный идиот...
– Ты «Гармонию» мне отдал. А Виолетту за собой оставил...
– Ты куда клонишь, мусор?
– А то ты не понял, недобиток бандитский... Виолетта мне принадлежать должна.
– Она не вещь, чтобы кому-то принадлежать... Достал ты меня, мент. Шел бы ты от греха подальше, а то ведь в этой песочнице остаться можешь...
– Это можно считать угрозой?
– Какая ж это угроза? Ты, Паша, реальный даун, тебе пасочки в песочнице лепить за счастье. Можешь оставаться, а я пошел... Да, про «Премьер-авто» забудь. Считай, что не было никакого разговора...
– Это ты считай. А у меня свой счет! – бросил ему вслед Нахальцев.
Игнат сделал вид, что не услышал его лай.
Глава двенадцатая
Кренделю снилась обалденно красивая телка – на лицо прелесть, большие ярко-синие глаза, огромные груди, как у Саманты Фокс, тонкая талия, роскошные бедра. Она сидела на нем верхом и, как та всадница в седле, скакала навстречу оргазму. Ее пышные светло-русые волосы развевались на ветру... Крендель готов был финишировать вместе с ней. Еще немного, еще...
Но в самый последний момент его толкнули в плечо. И голос как будто из преисподней:
– Илюха, братан, вставай, твоя очередь!
Он открыл глаза и увидел Огурца. Тот стоял, пьяно пошатываясь, и глупо смотрел на него.
– Баран! Такой кайф обломал! – рявкнул Крендель.
Ни бабы, ни бешеной скачки, ничего. Только серый потолок над головой, грязные стены, скрипучая койка. И эта оскаленная морда Огурца.
– Какого хрена?
– Илюха, так время уже три часа дня. А ты все дрыхнешь... Пацаны веселятся, а ты дрыхнешь. Как же мы без тебя, а?
Крендель глянул на часы. В натуре, пять минут четвертого. Целый день, считай, продрых. Хотя, в принципе, ничего такого. Вчера они пьянствовали до глубокой ночи...
Голова тяжелая, но не болит. Тело ватное, но встал он легко. Натянул брюки, рубаху. Пить охота. Холодненького бы чего-нибудь.
– Пиво есть? – спросил он.
