– А кто ты такой, чтобы погоняла клеить? – нахмурился Игнат.
Ему не нравилось, что какой-то деловар навязывает им свое верховенство.
По идее, парень должен был принять вызов. Но он даже бровью не повел.
– А это не я такой, – хитро улыбнулся он. – Это сам Пятус дает погремухи твоим корешам, понял?
– Пятус?! – не сдержал удивления Игнат.
– Я не понял, а чему ты удивляешься? Ты сам подумай, с каких это рыжиков ты на больничку заехал? Или ты в чудеса веришь, а, братан?
– Так это Пятус? – дошло до него.
– А ты думал... Вы это, пацаны, давайте, располагайтесь. Счас цихнар запарим, совсем ничтяк будет...
Давно Игнат так не кейфовал. Чифирь, сигареты, постельная благодать. И на обед сытная пайка, которую принес им шнырь. Настоящий борщ с куском мяса, каша с маслом, кусок сала, наваристый компот, хлеба сколько угодно. Игнат наелся от пуза, лег на койку под одеяло. Его одолевал сон, и он вовсе не собирался с ним бороться.
А вечером Бубен снова завел базар о Пятусе.
– Это пахан вам так подмастил. Пацаны-то вы нормальные, наши пацаны. На «промку» забили, на киче вас ломали, не сломали. И дальше бы ломали, если бы не Пятус... Я вам так скажу, пацаны, это все Шавро воду мутит. Не хочет он вас в свою кентовку брать. Потому и гноит вас Шепель. Вы же отрицалы, да, но не в лимите. Это у Шавро есть лимит, у Губаря, у Лешего того же. За них мужики пашут, а они пузо на шконарях греют. Бугры без базара наряды на них закрывают. А на вас лимита нет, потому и ломают вас в киче... Сломать могут. А Пятус этого не хочет. Он не Шавро, чтобы такими пацанами, как вы, бросаться. Теперь у вас все на мази. Пятус вас на лимит ставит. С хозяином договорено, с вашим чабаном тоже. Короче, все на мази. Так что недели балдежа вам гарантировано. А там... А там посмотрим, как вы себя поведете.
Последние слова были сказаны с особой серьезностью. Игнат понял, что Пятус хочет узнать, насколько преданы ему «крутые парни». А чтобы это узнать, он должен устроить им проверку. Про грядущие испытания Бубен ничего не сказал. Но было ясно и так...
Готов ли был Игнат пойти за вором? Да. Пятус не дал ему с друзьями сгинуть под натиском Губана и его кентов. Он не позволил им сгнить в чахоточной камере ШИЗО. Наконец, он готов взять их под свою опеку.
Игнат, Лева и Вилли, как сыр в масле катались. Первые три дня они отлеживали бока, отъедались, набирались сил. Затем их потянуло на спорт. Игнат показывал друзьям приемы вольной борьбы, Лева учил их каратэ, Вилли ставил боксерские удары. Бубен намекнул, что Пятус может взять их в свою кентовку в качестве бойцов. Игната не очень устраивала перспектива служить кому-то, но, если законник сделает ему подобное предложение, он не откажется. Лева и Вилли несомненно пойдут за ним. Хотя им тоже хотелось бы сохранить свою независимость. Но как ее сохранить, если они уже зависимы от вора.
Штаб-квартира Пятуса находилась здесь же, на больничке. Это был его капитанский мостик, с которого он смотрел за колонией. Здесь он собирал смотрящих по отрядам, по «промке», давал им указания, требовал их выполнения.
Пятуса Игнат видел лишь изредка, и то издалека. Вор намеренно не шел с ним на контакт. Видимо, он давал понять, что Игнат для него мелкая пешка, чтобы снизойти до прямого разговора с ним. Да так оно и было. Игнат не имел никаких заслуг перед сообществом лагерных воров, и, по сути, был мелкой пешкой.
Бубен был посредником между Игнатом и вором. Он же рассказывал об остановке в лагере. А обстановка эта была неспокойной.
Не так давно в колонию заехал молодой вор в законе. Как говорится, двум медведям в одной берлоге не ужиться. Вор Ошкар стал упрекать Пятуса в том, что он мало заботится о заключенных. Кормежка, мол, стремная, норма выработки выше крыши, а пахан и в ус не дует.
Так оно вообще-то и было. Севрюгин в самом деле заставлял мужиков работать на износ. Скорее всего, он заключил со смотрящим негласный договор. Пятус обеспечивает порядок среди зэков, держит мужиков в узде, а лагерное начальство смотрит сквозь пальцы на воровской произвол. Именно поэтому одного только слова смотрящего хватило, чтобы Игната и его друзей избавили от ШИЗО и создали райские условия на больничке.
Ошкара такое положение вещей не устраивало. Он бил на то, что настоящему вору западло принимать поблажки от администрации. Настоящий вор должен быть с красноперыми на ножах. И если заключенных ущемляют в правах, то нужно поднимать зону на бунт. Типа, только так можно установить в колонии настоящий воровской порядок.
Молодой вор знал, что делал. Права заключенных его волновали мало. Смута ему была нужна для самоутверждения. Вор, сумевший поднять зону на бунт, заслуживал особого почтения. Если его затея выгорит, воровской сход сместит Пятуса с его законного места, а смотрящим колонии станет Ошкар.
Уже сейчас в стане лагерной элиты произошел раскол. На сторону смутьяна встал Шавро со своими бойцами, смотрящий по четвертому отряду. Остальные выжидали.
Вор Пятус оказался в затруднительном положении. С одной стороны, он не должен был мешать Ошкару, потому как тот боролся за торжество воровской идеи. Но и потакать ему он тоже не мог. Потому как Ошкар пытался свергнуть не администрации, а его, Пятуса, власть. О том, чтобы задавить Ошкара руками «хозяина», и речи быть не могло. Никому неохота быть объявленным сукой...
Игнат понял, почему он вместе с друзьями оказался в санчасти. Вор Пятус ожидал, что события выйдут из-под контроля, и ему понадобится грубая физическая сила. Он собирал под себя преданных людей. Игнат, Лева и Вилли не принадлежали ни к каким кентовкам, с Шавро и Губаном состояли далеко не в лучших отношениях. К тому же они относились к отрицалам. И к жестокой драке им не привыкать. Потому и решил Пятус прибрать их к своим рукам. Грядущие события должны были стать суровым испытанием для них. А эти события неотвратимо приближались...
Все началось с того, что мужики второго и четвертого отрядов отказались выходить на работу. Объяснялось все просто. Ошкар зарядил их с вечера водкой, а ночью призвал к беспорядкам. Мужики не очень-то и хотели идти против администрации, но люди Ошкара смогли нагнать на них жути. Да и водка, сделала свое дело.
Начальники отрядов пытались призвать толпу к порядку. Но ничего хорошего из этого не вышло. Шавро натравил на Шепелева своих бойцов, и те сломали у него на голове табуретку. Так сказать, выразили свою благодарность за то, что он помогал им в свое время отлынивать от работы.
Ошкар объявил себя смотрящим, и Шавро торопился выслужиться перед ним, чтобы занять при нем почетное место. Губан и Леший претендовали на места смотрящих по отрядам. И тоже набирали очки.
Обо всем этом Игнат узнал от Бубна.
– Хреновы наши дела, – сказал он. – Сам понимаешь, Пятус вмешаться не может. Если он потянет мазу за хозяина, Ошкар его сукой объявит. Тогда совсем худо будет... Это, Пятус сказал, что пусть все будет, как будет. Если Ошкар хозяина задавит, флаг ему в руки. Если надорвется Ошкар, это чисто его проблемы... Короче, ты, Бурлак, за кого мазу тянешь, за Пятуса или за Ошкара?
Вопрос был задан неспроста. Настал момент истины. Игнат должен был объявить, что целиком и полностью поддерживает Пятуса. Что он и сделал. Сказал слово и за себя, и за своих друзей.
– Смотри, Ошкар Пятуса по любому давить будет, – с одобрением посмотрел на него Бубен. – Если задавит, нам всем хана. Так что еще раз подумай.
– Я от своих слов не отрекаюсь, – покачал головой Игнат. – Я Ошкара не знаю. И знать не хочу. А за Пятуса я подписываюсь без вариантов.
– Без вариантов, – подтвердил Лева.
– Железно! – добавил Вилли.
– Тогда считайте, что Пятус берет вас в свою кентовку. Но сам он скажет вам об этом потом, когда все закончится. Если хорошо все закончится... А если плохо... Пацаны, вы сделали свой выбор. Так что не взыщите...
Бубен велел им переодеться. Игнат снял с себя пижаму, натянул чистый и выглаженный клифт, влез в начищенные до блеска прохоря. И Лева с Вилли не заставили себя долго ждать. А спустя какое-то время сам Пятус бросил клич.
Вор собрал до кучи всех своих бойцов. Для мирного времени их было много. Десяток бывалых и
