– Виолетта Михайловна, а вы юлите. Юлите вы, Виолетта Михайловна! – бравурно пригрозил ей пальцем Кирилл. – Знаете вы этого парня. Знаете! И по глазам я вижу. И вообще...
– Что вообще?
– Вы думаете, мы просто так к вам пришли? Нет, конечно... Мы знаем, что вы знакомы с Сергеем... А может, это он вас приревновал, Виолетта Михайловна? Может, это он из-за вас Игоря Норильцева убил?..
Женщина молчала. Взгляд опущен к полу, губы дрожат, руки нервно гладят коленки. Верный признак сильнейшего волнения. А просто так люди не волнуются...
– Виолетта Михайловна, да не переживайте так! – дожимал ее Кирилл. – Все ж нормально. Ваш Сергей мертв. Он уже не свидетель. Так что можете смело признаваться...
– В чем? – глухим голосом спросила она.
– В том, что знали Сергея. В том, что он ревновал вас к Норильцеву, грозился убить его. Вы, конечно, отговаривали его. Но он вас не послушал... Виолетта Михайловна, вы не бойтесь, никто не собирается обвинять вас в соучастии в убийстве...
Прежде чем ответить, она долго молчала. Что-то взвешивала в уме, отмеряла, прикидывала. Наконец сказала:
– Да, мне есть в чем признаться... Но говорить я буду только в присутствии своего адвоката. И не с вами, а со следователем, который ведет дело об убийстве Норильцева. А сейчас я прошу вас покинуть мою квартиру...
– Виолетта Михайловна, ну зачем же вы так! Мы к вам со всей душой! Добрый совет вам хотели дать...
– Мне звонить в прокуратуру?
– Все, все, мы уже уходим...
Кирилл и Дима не заставили себя долго ждать. И быстро спустились в свою машину. Радиоприемник уже настроен на нужную частоту, можно слушать, что творится в квартире у Виолетты. Не зря же Дима вместо себя оставил в гостях у нее «клопа».
Прослушивающее устройство опера взяли с собой на всякий случай. Они не знали, как поведет себя Виолетта. Но смутно догадывались, что результат будет. Их ожидания оправдались: женщина узнала Сергея. И Дима решил, что нужно действовать. «Клоп» как будто сам соскочил с его руки и приклеился к креслу, на котором он сидел.
«Жучок» функционировал. Но Кирилл слышал только фон. А вот в комнату кто-то вошел. Это Виолетта. Идет тихо, безмолвно. Какой-то писк. Как будто цыпленок механический у нее завелся. Писк все громче. Шум, треск. Слово:
– Идиоты!
И гробовая тишина в эфире. Как будто передающая станция отключилась. Да и не как будто...
– Идиоты – это мы, – досадливо поморщился Дима. – А она умная... Сканер у нее был, понял?
– Да уж понял, не совсем же дурак...
– Съела она нашего «клопа»... Чувствуется организация!
– Сканер у нее откуда?
– Да уж нетрудно догадаться. Лето сейчас, норковая шубка в подарок – не актуально. Поэтому Шурыгин ей сканер подарил... Не дурак мужик, понял, что мы еще раз прийти к ней можем, да не с пустыми руками... Нет, Кирилл, ты только подумай, нас баба сделала. Баба сделала нас. Сделала нас баба. На-ас! Сделала!..
– Ладно, бывает и хуже. Правда, реже... Что делать будем?
– К трах-шоу готовиться. «Большая вздрючка» называется. Слыхал о таком?
– Завтра и увижу, и услышу...
Как в воду они оба смотрели. Видимо, Виолетта пожаловалась своему любовнику, Шурыгин подцепил «клопа», повез его в прокуратуру, настрочил жалобу с требованием возбудить уголовное дело по факту нарушения неприкосновенности частной жизни гражданки Ландышевой. В общем, поднялась волна. Естественно, она докатилась до рубоповского начальства. Полковник Толстопят вызвал к себе Кирилла и Диму.
– Ну что, соколы, долетались? – закуривая, спросил он.
– Высоко летали, – кивнул Якушев. – Далеко смотрели...
– Не знаю, как далеко вы летали, но крылышки вам подрезали. И кто, баба!
– Так бабы сейчас лучшие спецы по крылышкам. Хотя, конечно, бывают прокладки и без крылышек...
– Шутник ты, Дима. А прокурор у нас тоже шутник. Вот заведут против вас дело, всем весело будет...
– Какое дело? Что мы такого сделали?.. Слышал я про какого-то «жучка». Так это не мы... Пусть Шурыгин докажет, что это мы!.. Не докажет он. Я ж не совсем кретин, чтобы пальчики свои на «клопе» оставлять. А он мог появиться еще до того, как мы пришли. Или вообще фальсификация налицо...
– А если у нее видеокамера в комнате была? Если она зафиксировала, как ты «жука» ставил?
– Не было видеокамеры, я бы заметил... А вообще, конечно, ребята они шустрые. Крепко забаррикадировались. О чем это говорит?
– О чем?
– О том, что не все у них чисто. Сначала Норильцев погибает. Затем Сергей... А Ландышева его знает. Точно знает... Сергей убил Норильцева, затем погиб сам. Зачистили его как исполнителя, и все дела. А может, Норильцева кто-то другой убил. И он же с Сергеем расправился... А вокруг кого знак вопроса закручивается? Вокруг Ландышевой и ее любовника. Что, если это Шурыгин и Норильцева убрал, и Сергея... Я так думаю, Ландышеву за жабры нужно брать. А вместе с ней и Шурыгина...
– Лихо ты, Якушев, разогнался. Только на поворотах тормозить надо... Ты мне лучше скажи, почему Вершинин Норильцева на себя взял? Или ты уже про Идола забыл?
– А что Идол? Да, были у него причины убивать журналиста. Но не факт, что он дал на него отмашку. Может, он всего лишь перестраховался? Была возможность, вот он и подставил Ваню Вершинина, чтобы на него самого не грешили. Мы-то на него грешим. Даже в разработку взяли. А что толку? Все равно Вершинин остается крайним... Кстати, это на руку Шурыгину. Уж он-то знает, кто Норильцева убил...
– Быстро ты скачешь, Дима. Как бы коней не загнать...
– Как учили, так и скачу... Шурыгина в разработку надо брать...
– Вы уже его любовницу в разработку взяли. Теперь вот отгребать будем... И вообще, откуда такая уверенность, что Ландышева знала Сергея? Откуда такая уверенность, спрашиваю?
– Да видели бы вы ее глаза, когда она смотрела на фотоснимок! А потом, она сама сказала, что знает его.
– И кто он такой?
– Остается только догадываться... Ландышевой есть что рассказать. Но разговаривать она будет только со следователем и в присутствии адвоката...
– Умно. Кто-то ж ее научил. Опять Шурыгин?
– А кто ж еще?.. Мы с Кириллом прокололись, не спорю. Но это не значит, что Шурыгина в разработку не надо брать. Надо!
– Размечтался! Он и близко нас к себе не подпустит. Ты же видишь, какой он осторожный. Даже у любовницы «Фумитокс» от ваших «клопов» есть...
– Ну да, бдит мужик. Если бдит, значит, есть чего бояться... А он боится. Бдит и бздит. Не знаю точно, за себя или за свою любовницу, но боится. Может, и за себя...
– Да, дела... Что, если вы в самом деле на гадючью нору вышли? Вот и жалить вас начали...
– Да пусть жалят.
– Якушев! Не знал, что ты у нас мазохист, – усмехнулся Толстопят. – Может, взыскание тебе объявить, чтоб настроение поднять?
– Да ладно, я уж как-нибудь без этого перетопчусь.
– Перетопчешься... Что с Ландышевой делать будем?
– Как это что? Дожимать!.. Возьмем Патокина – и к ней, пусть нам про своего Сергея расскажет...
