скрывающейся в темноте машины. Номер, к сожалению, он разглядеть не мог…
Молодой человек вернулся в отделение, заглянул в палату к Ольге. Сестра была жива и крепко спала. Теперь Степан ни за что не оставит ее.
Дежурного милиционера Корольков обнаружил в вестибюле больницы, на первом этаже. Он мирно спал за столом, уложив голову на руки. Дверь нараспашку, но ему не дует… Будить его Степан не стал. Толку от такого служаки никакого.
Сначала на шум из ординаторской вышел врач, за ним, из процедурной, – заспанная сестра. Степан вкратце объяснил, что произошло, и попросил вызвать милицию, сам же связался с Семеном.
– Только заснул… – с легким недовольством сообщил тот. И, взбадривая себя, спросил: – Случилось что?
; – А что ты делал, если заснул? – с таким же легким, но пренебрежением спросил Степан.
Он предлагал Семену дежурить вместе с ним. Но тот уверил его, что бояться нечего. И еще сослался на Мишку, за которым нужно присматривать. А ведь мама в доме у Ольги, отец. И даже Марьяна там. Степан отправил туда девушку, хватит с нее того, что вчера провела с ним в больнице всю ночь.
– Да Герман приехал, – подавленно сообщил Семен. – Вместе со своей новой…
– И где они?
– Спать легли, в гостевом доме…
Степан видел гостевой дом во дворе у Ольги – квадратов двести площади, не меньше, полноценный коттедж.
– Сказали, что утром к Ольге поедут…
– Ее убить хотели.
– Ольгу?! Да ладно!
– В меня стреляли…
– Ничего себе! Я уже собираюсь!
Но первой прибыла милиция. Сначала дежурный с первого этажа, затем появился наряд патрульно- постовой службы, после чего прибыла оперативноследственная бригада.
Первым делом у Степана потребовали документы. Пришлось предъявить справку об освобождении. После чего, как ему показалось, он попал в разряд подозреваемых. Как будто сам стрелял в себя…
Он находился в ординаторской, давал показания, когда появился Семен, наголо бритый, полнолицый, с подбородком, похожим на сахарную кость с раздвоенным на конце утолщением. Но молодой нагловатый следователь махнул на него рукой, выпроваживая за дверь.
– Вот я хотел узнать у тебя, – качая ногой, сказал он. – Почему ты охранял свою сестру? Ей что-то угрожало?
– Аты не видел? – на «ты» ответил ему Степан.
Да, он бывший зэк, но не тварь дрожащая и имеет кое-какие права, хотя бы «ты» на «ты» ответить.
– Она шприц в меня кинула. Надо посмотреть, что там. Может, эпинефрин в нем.
– Что за эпинефрин?
– Ну, адреналин. Им сердце запускают, когда оно останавливается. А можно им и убить…
– Ты откуда знаешь?
– Да случай был, с матерью моего друга. Она с сердцем в реанимации лежала. И ей укол эпинефри-на сделали. Девушка, говорят, была…
– Что за девушка?
Степан уже две ночи не спал – неудивительно, что перед глазами все плыло. Казалось, что все происходило с ним во сне. Этот следователь, что в раздумье постукивал себя по подбородку кончиком авторучки. Эта Даша, что стояла в дверях ординаторской и смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Да вот она…
И голос его прозвучал глухо, как во сне… А ведь он действительно спит. Ясно же, что Даша здесь быть не может… Хотя, если верить ментам, преступник возвращается на место преступления.
Следователь посмотрел на Дашу с удивлением. Похоже, он и не слышал, как она открыла дверь. Да и как можно услышать, как появляется фантом… Но вот в его глазах вспыхнули плотоядные огоньки. Может, Даша и была призраком, но выглядела она как живая. И ее сексуальность будоражила воображение. Глядя на нее, невозможно было спать…
Да и не спал Степан. Он понял, что не спал. А Даша на самом деле здесь. И нет на ней белого халата, и парика под шапочкой медсестры, и ужасный грим не уродует лицо. А глаза у нее вовсе не зеленые…
– Вы хотите сказать, что эта девушка сделала укол? – поднимаясь со своего места, спросил следователь.
– Я хочу сказать, что я ничего не понимаю…
– Я тоже ничего не понимаю, – покачала головой Даша.
Степан понял, что она существует в реальности. Но вот девушка смотрела на него, как на призрак. Даже подошла к нему, коснулась руки.
– Ты же погиб, – сказала она.
– Кто тебе такое сказал?
– Герман. Мой муж.
– Герман – твой муж?!
На Степана снизошло озарение, и он хлопнул себя по лбу. Ну как же он сразу не догадался, кто отбил у Ольги мужа!
– Так вышло…
Даша совсем не изменилась за восемь лет. Вокруг глаз ни единой морщинки, кожа гладкая, наверняка упругая и нежная, как персик. Как зрелый, согретый солнцем персик… И не располнела она, не осунулась. Статная, грациозная…
– Может, вы объясните мне, что здесь происходит? – спросил следователь.
– Лейтенант, я две ночи не спал, – выразительно посмотрел на него Степан. – Это моя старая знакомая, мне показалось, что я увидел ее во сне. Ляпнул, сам не знаю, что…
– Ладно, вы тут пообщайтесь, а мне выйти надо…
Следователь вышел, не закрыв за собой дверь.
Даша сделала это за него. Встала спиной к выходу, будто перегораживая ему дорогу. Одета она с иголочки, наверняка от кутюр, бриллианты на шее, в ушах… А куда делись зеленые изумруды из глаз?
– Я думала, ты погиб.
– Меня чуть не убили. Но я выжйл.
– Ты везунчик.
Даша смотрела на него с интересом женщины, которой приглянулся мужчина. И, похоже, при этом она удивлялась себе. Вычеркнула Степана из своей жизни, втоптала в грязь его память, а вот он объявился, и все вернулось… Хотя что могло вернуться? Ведь она никогда не любила его. Но ведь и не брезговала им… В постель к нему ложилась с удовольствием. Он-то чувствовал, что ей очень нравилось с ним.
– А ты?
– Мне тоже повезло.
– Я мог бы сразу догадаться, кто Германа совратил… Сначала ты совратила меня. Хотела узнать, где деньги. Потом ты забралась в постель к Гринчуку. Но и с ним ничего не вышло… Зато удалось с Германом. Ты вернула деньги, да? Или не совсем?
– Во-первых, с Гринчуком ничего не было, ему хватило и обещаний. Во-вторых, мне нравилось совращать тебя. Ну, а в-третьих, я рада, что ты вернулся…
– Пойди, скажи об этом мужу.
– Какой же ты шутник! – жеманно улыбнулась Ваша.
Она подошла к Степану, обогнула его мягкой кошачьей походкой. Ему даже показалось, что она мурлыкнула, нежно коснувшись пальцами его щеки. Возбуждающий запах ее волос и тела воспламенил кровь.
Обогнув Королькова, она встала у него за спиной, ее рука мягко легла ему на плечо.
