в эту категорию не вхожу... И вообще я давно заметил, что с девушками посимпатичней всегда легче общаться, чем с девушками пострашней. С красотками всегда все клеилось, а с дурнушками чуть ли не через раз облом... Может, только со мной так, может, вообще. Но, так или иначе, глядя на Вику, первую из первых красавиц, я чувствовал, что у меня есть шанс на взаимность с ее стороны. Она уже начала втягиваться в любимую игру всех времен и народов. Игра в переглядки. Я посматривал на нее, она посматривала на меня. Я вкладывал в свои взгляды жар своей души, она мне мило улыбалась в ответ... Неужели я ей нравлюсь? Неужели у меня есть шанс?
Но к той же игре подключился и ревнивый папаша. Один раз глянул на меня, второй. И как итог:
– Вика, пересядь!
В этот момент я готов был его убить. Но, разумеется, волю своим чувствам не дал. Даже взглядом не выразил свой гнев. И обиду сдержал. Просто зарылся лицом в подушку, когда послушная Вика исчезла из виду. Мне бы сейчас хоть немного поспать – уж больно веселой выдалась ночка. Но как я мог заснуть, когда совсем рядом находилась девушка моей мечты. Раньше я о такой красоте и мечтать не мог, зато сейчас весь в мечтах... Вот ее родители уходят из купе, мы остаемся с ней наедине, она спрашивает, как меня зовут, мы знакомимся. Потом... Нет, нам совсем не обязательно бросаться друг к другу в объятия. Это даже чересчур. Чтобы ощутить себя полноценно счастливым, мне достаточно было сидеть напротив нее и смотреть в ее чудесные глаза... И вот я сижу напротив нее, любуюсь ею, наслаждаюсь ее чудным голоском, и вдруг в купе врываются два... нет, три типа. Они оскорбляют Вику, набрасываются на нее, но я встаю у них на пути непреодолимой каменной глыбой. Никаких слов, только язык силы. Один в нокауте, второй... Третий в страхе перед неминуемой расправой убегает сам. Вика благодарит меня за чудесное спасение...
«Спасибо тебе, любимый... Я знала, что ты самый лучший...»
Она нежно целует меня в щеку. Затем обвивает своей тонкой ручкой мою шею, страстно целует в губы... Это совсем не обязательно. Но, разумеется, я с удовольствием принимаю ее инициативу, более того, перехватываю ее, беру все в свои руки – все, в том числе и саму Вику. Укладываю ее на полку, расстегиваю «молнию» ее куртки, под которой ничего нет. Взгляду открывается ее чудная налитая грудка с аппетитной вишенкой сосца...
«Руками не трогать!» – голосом своего отца взрывается Вика.
Да и не Вика лежит подо мной. Я вижу перед глазами разъяренное мужское лицо...
«Не-ет!» – в ужасе вскричал я.
И проснулся... Думал, что не засну, а тут на тебе. И на старуху бывает проруха, и на старика-«дембеля»... Постукивая колесами, поезд продолжал нести меня в родные края. Подо мной только простыня, матрац и подушка. А мужик на своем месте. Поблескивая залысинами, истребляет жареную курицу. Внизу за столиком – пир горой. Что именно едят, я не знал. Потому что мог видеть только куриное крылышко в руках пожирателя птиц. Зато я знал, вернее, догадывался, что Вика принимает участие в трапезе. Лег на живот и сделал вид, что любуюсь проносящимися мимо пейзажами. А сам посматривал на стол, а если точнее, на ее ручку, которой она изящно счищала скорлупу с яйца...
Ее отец обратил на меня внимание, когда от курицы остались добела обглоданные им косточки. Умаялся, мужик, раздобрел. И даже чуточку подобрел в отношении меня.
– Есть хочешь? – любезно спросил он.
Я пожал плечами. Честно говоря, было бы неплохо заморить червячка, который грозил разрастись до размеров анаконды. С утра ничего не ел. Проспал свой час, в суматохе сборов было не до завтрака. Танюха порывалась пожарить яичницу, да я отмахнулся. И правильно сделал, а то бы точно опоздал на этот поезд... А если бы опоздал, то никогда бы не встретился с Викой... Какое счастье, что не опоздал... А то, что есть хочется, не беда. Я же десантник, и меня учили по нескольку дней обходиться без еды и питья. А тут какие- то сутки...
– Если хочешь, то присаживайся, – великодушно разрешил Викин отец. И так же великодушно добавил: – Мы сейчас соберемся, а ты располагайся...
Сие означало, что питаться мне предлагалось сухпайком из собственных запасов. А я-то грешным делом подумал, что меня приглашают к столу.
Я кивнул, соглашаясь. Но вниз спускаться не стал. Хотя был бы только рад хоть какое-то время визуально пообщаться с Викой. Да вот беда, собственных запасов у меня не было, нечем было подкрепиться.
Но через пару часиков все же пришлось подняться. Мочевой пузырь звал меня в дальний конец вагона, и не было больше сил игнорировать его пожелания. Из туалета я вышел в тамбур. Закурил. Дым крепкий, не фильтрованный – приятно закружилась голова, и было бы здорово снова завалиться на полку. Но засосало в желудке. Очень хотелось есть. Да, я мог несколько суток подряд обходиться без еды и питья, но только в условиях их полного отсутствия. Ну а поскольку в поезде имелся вагон-ресторан, а у меня водились кое- какие деньги, то проблема с обедом решалась сама собой...
Из вагона-ресторана я возвратился с чувством сытости в желудке и умиротворения на душе. За окнами поезда по лесам и долам стелился хмурый ненастный день, но настроение у меня все равно светлое. В самом поезде было сумрачно, зато в моем купе вовсю светило солнце – это улыбалась Вика, глядя на меня. Улыбка застенчивая, но все равно ослепительно яркая. Но тут же на мое «солнышко» надвинулась темная туча – в лице ревнивого папаши. Он грозно глянул на дочь и сверкнул молнией в мою сторону. И, чтобы не разразилась гроза, мне пришлось лезть на полку.
Снова захотелось спать. И снова я понял, что заснуть не смогу. Потому что Вика совсем рядом. Да, у меня не было возможности ее видеть, но я мог ее чувствовать...
Поезд плавно покачивался в такт движения, убаюкивающий перестук колес, в вагоне тепло и комфортно... Но я не засну. Я точно знал, что не смогу заснуть...
Викин отец молча поднялся со своего места и вышел из купе. То ли приспичило, то ли еще что, но в купе стало на одного мужчину меньше. А коварные злодеи только того и ждали. И самым наглым образом ворвались в купе. Те же самые знакомые морды, с которыми я совсем недавно имел дело. Один тип схватил Вику, другой ее мать. Я понял, что должен вмешаться. Но также я понял, что это всего лишь сон... Понял и проснулся...
В купе тишина. Никаких злодеев, никаких безобразий. За окнами темно, под потолком горит свет... Все- таки заснул. И, судя по всему, проспал не один час. Я глянул вниз и оторопел: Вика находилась в поле моего зрения. Она сидела, опустив глаза в лежащую на сомкнутых коленях книгу. Читает. А рядом с ней никого. Ни отца нет, ни матери. Только она одна. Ну и я еще – сбоку припека...
Я не стал ломать голову над тем, куда подевались ее родители. Не суть важно, да и не до того. Я напряженно думал, как заговорить с Викой. Должен же я был воспользоваться столь удобным моментом, чтобы завязать знакомство. Но на ум ничего не приходило. Я не знал, с чего начать разговор... Я?! Не знал?! Удивительное дело. Ведь последний раз неловкость в общении с женщинами я испытывал на втором курсе техникума. Тогда я был неопытным юнцом. Но сейчас-то я не такой, у меня есть и опыт, и победы. С той же Танюхой я познакомился мгновенно. Хватило избитого штампа: «Девушка, где-то я вас видел...»... Но то была какая-то Танюха. А это Вика! Свет моих очей! Заноза в сердце... И, судя по всему, в мозгах. Переплелись мои извилины от переизбытка чувств. И в горле пересохло так, что язык прилип к гортани. Ни одной умной мысли...
В отчаянии я так глядел на Вику, что чуть не прожег ей макушку. Она подняла голову, посмотрела на меня. В глазах у нее вспыхнули огоньки, губы сами сложились в милую улыбку.
– Проснулись? – спросила она.
Глупый вопрос. В том смысле, что заставил меня почувствовать себя глупцом. Если не сказать, идиотом...
– Э-э, нет... Просто лежал...
И все же я был благодарен ей за этот вопрос. Ведь с ответа на него мог завязаться разговор.
– А я вот не ложусь. Книга интересная...
– Любовный роман? – догадался я, глянув на пеструю в розовых тонах обложку ее книги.
– Роман, – кивнула она. – Любовный...
– Она – золушка, он – принц...
Кажется, я растормозился. Слово за слово – понеслось. Лишь бы не споткнуться...
– А как вы угадали?
