— Ну, ты, урод! — заорал он на Марата.
— Ну, ты, чурка дубовая! — вторил ему пострадавший водитель.
Он подскочил к машине, открыл водительскую дверь, схватил Рахмона за грудки:
— Я тебя урою, падла!
— Эй, эй, ты чего, не надо! — залебезил перед ним таджик. — Извини, брат, виноват! Давай платить буду!
— Платить?! Две зеленью, и разошлись!
— Эй, зачем две? Давай смотреть будем!
Рахмон был готов заплатить пострадавшему, лишь бы не доводить дело до конфликта. Но на беду потерпевшего Марат его опознал.
— Это Хоттабыч! — крикнул он.
И Рахмон резко изменил манеру поведения. Четким Ударом в солнечное сплетение он сложил Хоттабыча пополам. втолкнул в машину, передал на руки своему напарнику Сухбату.
— Точно Хоттабыч? — спросил Рахмон, усаживаясь за руль.
Ошибиться Марат не мог.
— Он.
— Что вы делаете, уроды? — простонал Хоттабыч.
Сухбат крепко и больно держал его за шею.
— Мы не уроды. Мы — твоя смерть! — обернувшись к нему с переднего сиденья, угрожающе прохрипел Марат.
Хоттабыч узнал его, но не смог выдавить и слова — настолько сильно парализовал его страх.
— Я за тобой, падла, с того света вернулся!
Рахмон уже гнал машину по шоссе в сторону Кольцевой автострады.
— И тебя с собой на тот свет заберу! И того урода, который в меня стрелял!.. Кто убил меня, Хоттабыч?
— Это не я! Это майор! Он от самого!.. — вне себя от суеверного страха выдал Хоттабыч.
— Что за майор?
— Майор?! Я когда в армии служил, у нас майор был, — спохватившись, включил заднюю Хоттабыч. — Майор Панкратов. Зверь-человек…
— Кто меня убил?
— А кто тебя убил? Живой ты, Марат!.. Я же вижу, живой… Что, с чурками связался?
Сухбат с такой силой сжал Хоттабычу шею, что тот от боли отключился.
В себя Хоттабыч пришел уже за городом. Рахмон свернул с шоссе на проселочную дорогу, остановил машину в безлюдном пролеске.
— Твой майор убил моих друзей, — сказал он, обернувшись к пленнику. — Теперь я буду убивать тебя.
— Да пошел ты. чурка!
Рахмон ударил его локтем в лицо.
— Твою мать! — заорал Хоттабыч, выплюнув на пол обломок зуба.
— Скажешь, как нам твоего майора найти, умрешь быстро. Если нет, пеняй на себя…
— Ничего я тебе не скажу, урюк ты гребаный!
После очередного удара Хоттабыч недосчитался сразу нескольких зубов. Но проклятия продолжал изрыгать с неменьшим остервенением.
— Щука ты, щурка!
— Ладно!
Рахмон загнал машину еще поглубже в лес. Ехал, пока не застрял в снегу. На пару со своим другом вытащил Хоттабыча из салона, стащил с него куртку, джинсы, достал из багажника веревку, связал за ноги, подвесил к дереву головой вниз. И уже тогда окончательно раздел его, трусами заткнул рот.
— Сразу снимем или отбивать надо? — на русском языке спросил он у напарника.
— Сейчас посмотрим. — Сухбат с видом знатока ощупал кожу на ребрах пленника. — Отбивать надо, чтобы легче снималась.
— Чтобы что легче снималась? — подыграл Марат.
— Чтобы кожа легко снималась, ее от мяса надо отбить, — важно сказал Рахмон.
Он достал из машины острый тесак, срезал ветку, изготовил из нее дубинку и стал охаживать ею бедного и несчастного Хоттабыча. Скоро к нему присоединился и Сухбат.
Хоттабыч мычал, дергался, но ничем себе помочь не мог. Его тело сплошь покрылось синяками, а Рахмон и Сухбат не унимались.
— Может, хватит? — опять же на русском спросил один.
— Попробуем с руки, — кивнул второй.
Сухбат взял нож, поймал Хоттабыча за руку и ловким Движением сделал надрез вокруг запястья. Пленник дернулся от ужаса и затих — или обморок, или разрыв сердца.
Хоттабыча привели в чувство, выдернули кляп изо рта.
— Скажешь про майора — быстро убьем, — сказал Рахмон. — Нет — кожу сдерем и на морозе оставим…
— Не надо, не убивайте!
— Про майора говори, ну!
— Это не звание, это кличка такая. Он на самого работает!
— На кого на самого?
— Да я не знаю, кто он такой! Слишком высоко! Знаю, что главный босс. А Майор его самого знает. Он с ним конкретно работает…
— И своих убивает, и чужих, да? — озлобленно спросил Марат.
— Там два «лимона» было на кону! А поставщик разовый, такого кинуть не грех… Ну, это Майор так сказал… В общем, и деньги себе оставили, и товар взяли. А то, что тебя, Маратка, так это главный босс. Он сказал, что ты ненадежный…
— Хорош пургу гнать! Главный босс про меня знать не мог. Ты меня приговорил. И пацанов… Я тебя, суку, лично задушу!
— Не задушишь, — покачал головой Рахмон. — Я не дам. Потому что у меня настроение хорошее. Если Хоттабыч найдет нам своего Майора, я ему жизнь подарю.
— А если нет?
— Тогда задушишь. Но после того, как кожу с него снимем…
— Не надо кожу! Я знаю, как Майора найти! — завизжал Хоттабыч.
Рахмон снял его с дерева, даже помог ему одеться, посадил в машину. И, обращаясь к Марату, спросил:
— Ты с нами?
— Само собой.
— Тогда хорошо. Если поможешь Майора взять, будешь с нами всегда. Как сыр в масле будешь… Смотри, дело опасное.
— Ничего, я к этому привычный.
Марат давно уже понял, что у него нет иного выхода, как вплотную примкнуть к таджикам. Поэтому ничуть не сомневался в правильности своего решения. И не затрепетал как лист на ветру, когда Рахмон полез в потайные глубины багажника и вытащил оттуда оружие — три пистолета «ТТ».
— Как мы возьмем твоего Майора? — спросил Рахмон у Хоттабыча.
— Не знаю. Звонить ему надо…
— Номер телефона есть?
— Да.
— Отлично, — кивнул Марат. — Позвони ему, скажи, что бандиты наехали, деньги за разбитую машину просят. Скажи, что встретиться надо, вопрос обсудить…
Он понимал, что Хоттабыч волнуется, переживает, а значит, его голос будет предательски дрожать. Но этот мандраж легко будет списать на проблемы с братвой. Лишь бы только Майор не привел с собой
