совершенно не хотелось его догонять. Разве она не правду сказала? Как хочет, так и живет...
– По закону жить надо! – донеслось откуда-то из-за спины.
Мужской голос. Какой-то приблудный отозвался.
– Да пошел ты!
– Нехорошо грубить, гражданка. Нехорошо!
Голос показался ей знакомым. Да, где-то она его слышала. Наташа обернулась и увидела опера Шипилова.
– А-а, начальник... Какого хрена?
С кичливым видом она достала из сумочки револьвер-зажигалку. Презрительно усмехнулась, наблюдая за реакцией капитана. Его рука полезла под пиджак за пистолетом. Значит, опер при исполнении, подумала она. И щелкнула зажигалкой, чтобы вразумить его. А то еще и застрелит – снимет почем зря буйну головушку.
– Ты это, предупреждать надо... – с чувством огромного облегчения сказал он.
Как будто только что от запора избавился.
– А мы что, на «ты», начальник? – с показным возмущением спросила она.
– Нет, но можем...
– Тогда какого хрена ты здесь делаешь? Извините за выражение!
– Извиняю. Потому что настроение хорошее. Думаешь, если мент, то личного времени нет? Есть. И загулять могу. Загулял...
– По бабам ходишь? А пушку зачем таскаешь? От хорей отстреливаться, да?
– Там не пушка, там зажигалка.
– А пушка, значит, в штанах?
– Отстрелялась пушка, – с видом записного гуляки-балагура улыбнулся Шипилов.
Но Наташа на его дешевые оперские ужимки не купилась.
– Слушай, мусор, ты мне мозги не затирай, не надо, – язвительно усмехнулась она. – Меня здесь ждал? Чего надо?
– Не ждал я тебя, просто...
– Ты свое «просто» на толчке заголяй. Я спрашиваю, чего надо, мент! – в упор и с вызовом в голосе спросила она.
– Поговорить надо... – сдался он.
– Так бы сразу и сказал. Давай повестку, завтра к тебе приду. Ну, может, послезавтра.
– Повесткой на допрос вызывают, а я просто поговорить хочу.
– Говори.
– Может, на огонек к себе пригласишь? На чашечку кофе.
– Может, еще на палочку чая? Обойдешься! Иди, откуда пришел.
– Зачем ты так? – обиделся Шипилов. – Я же по-хорошему.
– Знаю я это ваше хорошее. Знаю, как оно боком выходит...
– Ничего я тебе плохого не сделаю.
– Еще я мента в дом не водила.
– Значит, нет. Ну, хорошо! – угрожающе прошипел капитан.
И резко повернулся, чтобы уйти. Чтобы с камнем за пазухой уйти. Не пригрела его Наташа, что ж, он ей за это отомстит. А ментам человека подставить, что плюнуть. Надо его тормозить, камень из-за пазухи вытаскивать.
– Эй, погоди!
Наташа осмотрелась по сторонам. Никого. Тихо во дворе и безлюдно. Да и кто со стороны углядит, что Шипилов – мент. Он же в штатском, с виду – обычный парень. И бояться его не стоит. Пусть он ее боится. Вот возьмет заведет его в дом, а потом обвинит в изнасиловании. Хотя, конечно, лучше мента не подставлять...
Наташа провела нежеланного гостя в дом, посадила за столик на кухне. Приготовила кофе.
– Кофе вкусным должен быть, – сказал он, и как оказалось, не без умысла.
– Будет вкусным.
– Ты же в кофейне работаешь.
– Всего лишь официантом, – напряглась Наташа.
– Людей к азартным играм склоняешь.
– Кто тебе такое сказал?
– Да есть информация.
– Можешь плюнуть в рожу своему информатору. Врет он все!
– Не врет, правду говорит. И что с Черняком в любовь играешь, тоже правда.
– Почему играю? Может, я его люблю?
– Да ладно тебе. Любишь вора и спишь с бильярдистом.
– Чего? – остолбенела от возмущения Наташа.
– Зиновий его зовут. Не знаю, что ты в этом парне нашла, но позавчера ночью он ночевал у тебя дома. И утром выходил от тебя.
Шипилов вытащил из кармана несколько черно-белых фотографий, на которых был запечатлен Зиновий, выходящий из подъезда ее дома...
Сами по себе фотографии особой опасности не представляли. Гораздо сильней смущал тот факт, что за ее домом следили, что сама она находится в оперативной разработке. А менты если вцепятся в руку, то пока ее не отгрызут, не успокоятся...
– И... И зачем это все? – ошеломленно спросила она.
– Ну, не знаю... Как думаешь, что будет, если Черняк увидит эти фотографии?
– Ничего. Ну, бывал у меня Зиновий. Мы же как бы дружим.
– Вот именно, что как бы. Зиновий утром от тебя уходил. Утром! Посмотри на снимок, вид у него сонный, а физиономия довольная. А вот видишь, дворник на заднем плане. Дворники только по утрам убираются. Если он утром от тебя уходил, значит, ночь провел с тобой. Не думаю, что Черняку это понравится...
Наташа была в состоянии, близком к панике. Но присутствия духа не теряла.
– Ну, может, и со мной ночь провел. Ну и что? Черняку все равно.
– Да ну? Тогда зачем огород городить? Передадим ему эти фотоснимки, и дело в шляпе, – глумливо усмехнулся капитан.
– Зачем их ему отдавать?
– Ну, не пропадать же нашим трудам даром.
Наташа смотрела на Шипилова и понимала, что он действительно может сделать так, чтобы эти фотографии попали в руки Черняку. Из вредности или даже из подлости. А Черняк сделает выводы. Он же обещал голову ей открутить, если узнает про ее слишком тесное общение с Зиновием. Возможно, вору все равно, спит она с кем-то, помимо него, или нет, но ведь он дал слово. И он его сдержит. За Зиновия Наташа не переживала, ей было все равно, что с ним будет. Она дрожала за свою жизнь...
– Чего тебе надо, капитан?
Не надо было заканчивать университет, чтобы понять, к чему клонит мент. Неспроста же он организовал ей эту ночную фотовыставку.
– Правильно соображаете, гражданочка, – самодовольно усмехнулся Шипилов. – Мне от вас кое-что нужно. Во-первых, я бы хотел наставить вас на путь истинный. Скользкой дорожкой ходите, комсомолка Слюсарева, как бы под откос не загреметь!
– А во-вторых? – резко перебила его Наташа.
– Во-вторых, мне нужен Черняк.
– Тебе лично?
– Ну нет, конечно. Черняк – вор в законе, рецидивист, социально опасный элемент. Короче говоря, мне нужна информация о нем. И я хочу получать ее от его любовницы.
– Ни с кем из его любовниц я не знаюсь.
– Наталья Павловна! Ну зачем вы так! Ты – его любовница. И я хочу, чтобы ты работала на меня!
– А ху-ху не хо-хо?
