наложили в штаны. А ведь не боялся его старый пес, пока не встретился с ним взглядом...
– Эй, мужик, не шути! – проблеял молодчик.
– Я не шучу. Выходим!
Один за другим зэки покинули баню. Когда и Наташа вышла на свет, они оба стояли к Зиновию спиной, сложив руки так, как будто на них были наручники.
– Твари!
Наташа впопыхах вернулась в баню, нашла железный прут, которым так и не воспользовалась. Зато сейчас она могла пустить его в ход. Что и было сделано. Она со всей силы ударила по голове одного зэка – сбила его с ног. Затем второго – тот же эффект.
– Хватит! – осадил ее Зиновий. – Убьешь ведь!
– А этих тварей надо убивать! – как ненормальная заорала она.
И принялась охаживать зэков прутом. Била их до тех пор, пока усталость не приглушила праведный гнев. Она думала, что убила обоих, но ошиблась: после экзекуции оба уголовника остались живы. Они шевелились, подвывали, но не могли подняться с земли. Старому псу она проломила прутом голову, кровь сильно текла из-под пальцев, которыми он прикрывал рану. Но ей нисколько не было жаль этого подонка...
– Добей их! – в повелительном тоне обратилась она к Зиновию.
Но в ответ он отрицательно покачал головой.
– Они уже свое получили.
– Они хотели меня изнасиловать!
– Но я не могу.
Наташа смотрела на него недоумевающими глазами. Он такой сильный, такой подавляюще жесткий. И ему ничего не стоит спустить курок, чтобы покарать гадов, посмевших посягнуть на святое. А он не может!
– А я сказала, стреляй! – снова и уже в большом бешенстве потребовала она.
– Не могу.
– Ты что, не понимаешь! Они хотели меня трахнуть! Почти трахнули!!!.. А ты не можешь?!.. Тряпка!!!..
– Не говори так, – гневно полыхнул он взглядом.
Но Наташа ничуть не испугалась. Она уже поняла, что его крутизна – всего лишь мыльный пузырь. Он всего лишь научился казаться настоящим мужиком, а на самом деле как был, так и остался тряпкой. Настоящий мужик уже давно поставил бы этих ублюдков к стенке.
– Как хочу, так и говорю! Дай сюда!
Она вырвала у него из руки ружье, в безумном порыве приставила ствол к голове молодого зэка и нажала на спусковой крючок. Под грохот выстрела голова просела как лопнувший арбуз. Но Наташу это не остановило. Она приставила берданку к голове второго насильника, но выстрела не последовало: в одноствольном ружье больше не было патронов.
– Давай патроны! – заорала она на Зиновия.
– Ты сумасшедшая, – осуждающе покачал он головой.
– Это ты псих! Ясновидящий! Лечишь меня всякой хренью! А где ты был, когда эти ублюдки на меня наехали? Что, не знал, что меня трахнуть хотят? А может, знал, да посмотреть хотел, а?
– Не знал.
– Да нет, знал! Извращенец хренов!
– Я говорю, что не знал. Ничего я больше не вижу.
– Да, не видишь? А тайник мой нашел!
– Это случайно.
– И где мой порошок?!
Вот в чем сейчас Наташа нуждалась, так это в хорошей дозе. Разочаровалась она в Зиновии. Только кокаин поможет ей вернуть душевное спокойствие. Примет дозу и свалит отсюда к чертовой матери! Надоело в дерьме ковыряться! Есть деньги, есть драгоценности.
– В ручье утопил. Это правда.
– А пистолет?!
– Тоже утопил.
– Кретин!
– Наташа, я понимаю, тебе сейчас очень плохо. Но ты должна взять себя в руки.
– Да пошел ты знаешь куда, извращенец хренов!!!
– Я не извращенец. Я действительно не знал, что будет. Я уже давно ничего не вижу. С тех пор, как мы тогда с тобой, в первый раз. Наверное, так и должно было быть...
– Да, ничего не знаешь?! А что я сейчас сделаю?
– Ты уже сделала. Ты человека убила.
– Праведник нашелся! А кто Женю завалил?
– Он хотел меня убить. Я привык выживать.
– Да, за свою шкуру ты дрожишь! А то, что меня трахнули какие-то козлы, тебе все равно, так? Да, трахнули меня! Натурально трахнули! Ну что, ты будешь мстить за меня или нет?
– Ты должна успокоиться.
– А я спокойна. Я о-очень спокойна! И о-очень довольна! Под настоящими мужиками побывала... А ты – дерьмо!..
Наташа отбросила в сторону ружье, сделала было шаг по направлению к дому, но снова черт дернул за руку. Все в том же безумном порыве подскочила к ружью, взяла его за ствол двумя руками и несколько раз прикладом ударила старого зэка по разбитой еще до того голове. После чего он несколько раз конвульсивно дернул ногой и затих.
– Ты его убила, – с укором посмотрел на нее Зиновий.
– Что, прозорливость вернулась, да?
– Нет. И так видно.
– А что ты еще видишь?
– Я не вижу. Я чувствую. Уходить нам отсюда надо.
– Не знаю, как ты, а я точно ухожу! Как был тряпкой, так и остался.
– Значит, не судьба, – он тоскливо вздохнул.
Наташа презрительно усмехнулась. Сейчас еще и сопли пустит.
– Да иди ты!
Не выпуская ружья из рук, она повернулась к Зиновию спиной.
– Я знал, что не будет нам счастья, – в отчаянии бросил он ей вслед.
«Ну вот, потекло...»
– Чмо! – не оборачиваясь, выпалила она.
И тут же пожалела об этом. Нет, Зиновий не стал догонять ее, сбивать с ног и тыкать лицом в землю. Он даже слова обидного в ответ не сказал. Она сама вдруг поняла, какую глупость совершила. Не должна она была зэков убивать, не должна была грех на душу брать. И Зиновия зря обидела. Да, натворила дел... Двойное убийство. Оно может сойти ей с рук, все-таки тайга кругом, прокурор здесь медведь. А Зиновий никогда ее не выдаст. Да, убийство сойдет ей с рук. Но на душе останется несмываемый осадок. И раньше она большой грешницей была. А уж сейчас...
Наташа столбом замерла у дверей в избу. Никуда она не уйдет. Здесь останется. Попросит у Зиновия прощения, будет жить с ним, замаливать свои грехи. Ведь не так уж и виновата она перед богом, не людей ведь убивала, а недочеловеков. И все равно будет каяться. И все равно будет просить прощения. И будет прощение, и будет им с Зиновием счастье...
Да, она сейчас же идет к нему, и прямо сейчас попросит у него прощения. Надо будет, и на колени встанет. Она спорхнула с крыльца, но не успела сделать и шага, как снова застыла столбом. На этот раз ее ввели в оцепенение не покаянные мысли, а два суровых парня в милицейском камуфляже и с короткоствольными автоматами наперевес. Они оба настороженно смотрели на нее.
– Ружьишко брось! – потребовал один.
