видеть его, говорить и рассуждать, но уже была целиком в его власти.
– Нельзя так хамски себя вести с представителем закона, – опуская руку, подытожил он.
– Нельзя. Извините. Я больше так не буду, – завороженно проговорила женщина.
Сейчас, когда она успокоилась, ее можно было бы назвать хорошенькой. Лет тридцать пять, симпатичное, еще не утратившее свежести лицо, аккуратный, слегка вздернутый носик, большой рот и пухленькие, четко очерченные губки, чуточку расплывшаяся, но еще стройная фигура. И глаза вдруг стали добрые-добрые. И в интонации голоса появилась сладкозвучная нежность...
– Понимаете, нервы. Весь день на работе, а сегодня еще и задержалась – клиент неугомонный попался, до восьми вечера его выслушивала. А потом эти пробки...
– Кем вы работаете?
– Психоаналитик я. Людей успокаиваю.
– Я почему-то так и подумал, – скрывая насмешку, кивнул Ипполит.
– Работа нервная, сама вся на нервах... А вас увидела, подумала, что вы из секты. Ну, знаете, брошюрки там всякие носят...
– Знаю. Было.
Однажды профессор Гарварт имел дело с представителями секты. С ним не церемонились, время на душеспасительные беседы не тратили. Видимо, у миссионеров был жесткий график, поэтому они с ходу объяснили ему, что Бог ненавидит владельцев собственного жилья, и, во избежание грядущих мучений в аду, настоятельно порекомендовали продать квартиру, а выручку отдать нищим, то есть представителям секты...
– Тогда вы меня должны понимать.
– Понимаю. Сам сегодня на работе задержался.
– Да, да... Что ж мы с вами на пороге-то разговариваем?
Подобревшая Варвара Ильинична провела Ипполита в квартиру, усадила на диван в гостиной, подала чай с печеньем.
Мужским духом в квартире не пахло. Судя по всему, Варвара Ильинична жила здесь одна.
– Муж когда с работы возвращается? – на всякий случай спросил Гарварт.
– Нет у меня мужа.
Ипполит не стал ломать голову над вопросом, что в ее случае первично – истеричность или отсутствие мужчины. То ли мужчины от нее бегут, потому что она такая психованная. То ли она бесится оттого, что нет мужчины, который мог бы ее утешить...
– Был муж, да ушел... К другой... Четыре года назад...
– Крупнышевского давно знаете?
– Да, он лет семь назад квартиру здесь себе купил. Первое время бывал, потом исчез, а затем снова появился...
– Говорят, он женщин к себе водил...
– Водил...
– Что вы о нем можете сказать?
– Несчастный человек. Первую свою жену любил...
– А что, была вторая?
– Да вроде бы. Он же и квартиру эту купил, чтобы от нее гулять. Гулял, пока не развелся... Он ее не любил, он ее терпел. А первую да, по первой сох...
– А она у него бывала, первая жена?
– Кто, жена? Нет. Она его знать не знала... Да и в разводе они... В разводе, а он все равно ее своей женой называл... Я ее даже ни разу не видела...
– А кого видели?
– Ну, многих... И черненькие были, и беленькие. И молоденьких водил, и ровесниц своих... Красавицы были... Последняя была, ну, помоложе, чем он, но уже за тридцать. Не скажу, что писаная красавица, но выглядит – на зависть многим. В том числе и мне. Ухоженная, шмотки от кутюр. На «Роллс-Ройсе» ездила... Ну, я понимала, что она не простая, но не думала, что настолько...
– Насколько?
– Даже говорить боюсь... Волнуюсь...
– А вы не волнуйтесь. И не бойтесь.
Гарварт усилил амплитуду психофизического воздействия.
– Не боюсь... С тобой не страшно...
Варвара Ильинична вплотную подсела к Ипполиту, доверительно обняла его двумя руками, прижалась щекой к его плечу.
– Я с работы шла, а ко мне парни подошли. Вежливых из себя изображали, а глаза страшные-страшные. Дескать, если скажу про женщину, то мои пациенты осиротеют, ну, то есть без меня останутся... Не говорили, что убьют, но я же не дура...
– Про женщину?
– Да. Ну, про ту, с которой Вильям жил...
– Когда они подходили?
– Дня через три после того, как Вильям умер... Это же я его нашла... На Кипре отдыхала, две недели... Там у меня такой роман был...
Ипполит не позволил ей развить тему.
– Вильяма как нашли?
– Ну как... Домой вернулась. О нем даже не думала, не до того. Смотрю, а дверь в его квартиру приоткрыта... Открываю, а он лежит...
– О нем не думали, но дверь открыли.
Будь Калинович причастна к гибели Вильяма, она бы сейчас встрепенулась, и полетели бы ее эмоции над разумом, как вспугнутые кулики над камышами. Но она отреагировала спокойно, даже голову с плеча Гарварта не убрала.
– Сама не знаю, зачем это сделала. Как будто сам черт дернул...
– Значит, две недели до того вы на Кипре были?
– Да.
– И не могли знать, кто был с Вильямом в последнее время?
– Ну кто мог... Лиза и была...
– Лиза?! – всколыхнулся Гарварт.
– Ну да, Лиза ее зовут... Я слышала, как он к ней обращался... Ой, я не должна была говорить... И вообще, что это такое?
Варвару Ильиничну как будто расколдовали. Она отпрянула от Ипполита, изумленно вытаращилась на него.
– Ты кто такой? – вскочив с дивана, спросила она.
– Профессор Гарварт. Частный детектив, – спокойно ответил Ипполит.
– Да, помню, был такой. Чай пили... А почему мы обнимались?
– Потому что у вас был сегодня тяжелый день.
– Да, тяжелый день, – успокаиваясь, кивнула она.
– И я вас ничем не обидел.
– Ну, это как сказать. Ты же обнимал меня...
Ипполит хорошо знал женщин, и он бы легко догадался, что Варвара Ильинична кокетничает с ним, если бы так было. Но нет, она не заигрывала с ним. Ей действительно неприятна была мысль, что ее обнимал малознакомый человек.
– Да, наверное, потому что вы мне понравились, – сказал он, поднимаясь. – Но я, судя по всему, вам не нравлюсь...
– Не нравитесь.
– Тогда я пойду.
– Идите.
Он уже зашнуровал туфли, когда она предложила остаться.
