стареть? Она же меня по-настоящему любит, с ней и стареть будет уютно... Завтра за тобой заеду, на квартиру отвезу...
– Не надо, я сама. Мне утром надо... Ты ключи забери, а я просто дверь захлопну. Потом заедешь, на второй замок закроешь...
– Телефон ты мой знаешь.
– Не буду я тебе звонить.
– Не звони... Пойду я.
Но уйти Копылову не удалось. Он открыл дверь на лестничную площадку, и тут же послышался звон пощечины.
– Ах ты подлец!.. Где эта сука?
Голос был женским. Яна вовсе не хотела видеть его обладательницу, но встреча с ней была неотвратима. Женщина ворвалась в спальню, зажгла свет. Надо было видеть, сколько презрения плескалось в ее взгляде, обращенном к Яне.
– И не стыдно тебе, дрянь? – возопила она.
– Стыдно. Очень, – призналась Яна.
Она узнала женщину. Это была та самая Елена Максимовна, что принимала у нее роды. Постаревшая, но не утратившая своей природной красоты.
– Зачем же ты тогда!
– Так вышло, Елена Максимовна...
– Даже мое имя-отчество знаешь... – неприязненно поморщилась она. – Или меня знаешь?.. Погоди-ка, погоди-ка, что-то лицо мне твое знакомо!..
– Восемьдесят седьмой год, Яна Китайцева... Я дочку родила. А она умерла...
– Так ты что, мстишь мне теперь за это? – возмущенно протянула Елена Максимовна.
– Нет... Здесь совсем другое...
– Что другое?.. Не за смерть своей дочки мстишь?
– Нет.
– Ясно. За то, что с этими сговорилась, мстишь...
– С кем вы сговорились?
– С этими... Родители твоего парня... Уже и не помню, как их...
Спохватившись, Елена Максимовна замолчала. Но Яна хотела, чтобы она говорила.
– А ну-ка! – вскочив с постели, набросилась она на женщину. – С кем вы сговорились? С родителями Вильяма? В чем вы сговорились?..
– Эй, эй, потише, девочка! – растерянно замахала руками акушерка.
– Я тебе не девочка! Я на зоне срок мотала! Я и кровь пустить могу!..
Еще в тюрьме Яна научилась брать людей на понт. И в зоне это здорово ей пригодилось. И на Елену Максимовну она смогла нагнать страх.
Зато Евгений был далек от паники.
– Ты это брось! – сказал он, заполнив собой пространство между любовницей и женой.
И даже отрезвляюще толкнул Яну в плечо. Но досталось и Елене Максимовне. Как человек военный, он знал, что лучшая защита – нападение. И, воспользовавшись моментом, перешел в наступление:
– С кем ты там сговорилась?
– Женя, прекрати!
– Лена, ты меня знаешь! Если я спрашиваю, ты должна отвечать!
– Я за это в тюрьму могу сесть, – испуганно сжалась обескураженная женщина.
– Тем более говори!
Копылов был настолько страшен в своей решимости вызнать у жены правду, что Яне самой стало не по себе.
– Девочка не умерла, – выдавила из себя Елена Максимовна.
– Как не умерла? – потрясенно пробормотала Яна. – Вы же говорили, что у нее язвы на теле были. А врожденная недоразвитость?..
– Была недоразвитость. И язвы были... Она совсем плохая была...
– А сросшиеся пальцы на руках?..
– И это было. Но не на руках, на ногах... Ты бы с ней намучилась, девочка!
– Это мое личное горе! И мне решать, мучиться мне с ней или нет!.. Где сейчас моя дочка?
– Не знаю... Мы ее в специальную детскую клинику отдали...
– Зачем вы это сделали!
– Я же говорю, родители твоего парня настояли... Его отец обещал мне массу неприятностей. А он важная шишка...
– Это вы про Филиппа Михайловича говорите?
– Да. И его жена очень просила. Даже деньги предлагала...
– Лена, ну как же так? – укоризненно посмотрел на жену Копылов.
Похоже, он выкрутился из ситуации. Из обвинителя Елена Максимовна превратилась в обвиняемого.
– Ну ты пойми, девушка совсем молодая! Из провинции! Парень жениться на ней не собирался! Мучилась бы всю жизнь с недоразвитой дочкой. У нее же не только физическая, но и умственная недоразвитость...
– Мне все равно, какая она, – мотнула головой Яна.
– Это ты сейчас так говоришь... А хлебнула бы лиха, сама бы проклинала себя за то, что в роддоме не задушила. Я тут с одной женщиной недавно виделась. Такой же примерно, как у тебя, случай. Только не девочка, а сын. Уже семнадцать лет. Типичный дегенерат...
– И что?
– А то, что мать бьет смертным боем. Если б только бил... Он ее изнасиловал. Родную мать изнасиловал! Как тебе это нравится?..
– Что было бы, то было... Как мне найти мою девочку?
– Не знаю... Но если постараться, то можно... Адрес клиники я дам, оттуда нужно искать...
– Не надо этого делать, – вразумляюще посмотрел на Яну Евгений.
– Почему?
– Не надо раздувать историю.
Теперь молнии в грозовых глазах Евгения были обращены к Яне.
– Начнешь искать, поднимешь шум, замараешь Лену – ты меня понимаешь?
– Да. Но я должна найти своего ребенка.
– Ты займись вторым своим ребенком, законным. О нем думай. А то ведь недолго обратно в тюрьму загреметь. Понимаешь, о чем я?
Яна все понимала. Евгений не хотел, чтобы она раздула скандал вокруг имени своей жены. И откровенно угрожал ей. А уж ему-то ничего не стоило лишить ее свободы за нарушение условий досрочного освобождения.
– Занимайся своей Аринкой. И тебе спокойней будет, и нам, – уже мягче, но все же напористо сказал Евгений.
– Но я должна...
– Ты должна обустроиться в этой жизни. Вот что ты должна! Сначала реши свои проблемы в настоящем, а потом уже ищи свое прошлое...
Что ни говори, а Евгений был прав. Ей бы на ноги сначала встать, а потом уже думать о потерянном ребенке...
Яна мечтала о независимости. Открыть свое дело с нуля, раскрутить бизнес до миллиона, купить квартиру, забрать у бывшего свекра дочку и жить с ней. Аринке уже десять лет, она привыкла к достатку, к хорошей жизни – черствым калачом ее к себе не заманишь. А возможности зарабатывать на хлеб с черной икрой у Яны не было. И дело свое открыть она не сможет. Такова уж формула рыночных отношений – чтобы начать с нуля, под этот ноль нужно вложить миллион первоначального капитала. А
